Пограничная ситуация

«Уехали из одной страны, а приехали в другую. Могут и не пустить». Эту фразу покойного Лена Карпинского я потом вспоминала много раз. Он сказал ее по прилете в Шереметьево через два дня после Беловежского соглашения. Мы уезжали из СССР, а приехали в Россию.
       Главным образом, меня впечатлила первая часть фразы – про другую страну. А вот насчет «могут и не пустить» я как-то не задумывалась. Шутка и шутка.
       Могут не выпустить – это  да, это нам  как-то ближе. Хотя тоже – как это теперь можно кого-то куда-то не выпустить. Можно тянуть с выдачей загранпаспорта и портить человеку нервы. Но нормальный, не обремененный всеми секретами родины, «выездной» гражданин все равно рано или поздно этот загранпаспорт получит.
       А дальше единственный документ, который ему нужен для поездки за пределы родины – это иностранная виза. Все. Есть виза – едет. Нет визы – не едет. Функции пограничников в отношении нас с вами, дорогие путешественники, сводятся к тому, чтобы страну не покинули люди, находящиеся в розыске. А если вы почему-то вдруг очень не понравились пограничнику, ну очень, то он может придраться к тому, что у вас неправильно приклеена фотография и намекнуть, что паспорт фальшивый. При этом его никак не убеждает тот факт, что вот, только вчера – видите отметку! – вы по этому же самому паспорту прилетели из Лондона, и совершенно непонятно, почему сегодня не можете по нему же улететь отдыхать в Испанию.
       Такое случалось, в том числе с моими друзьями. Они теряли время и деньги, уплаченные за путевки, а потом благополучно через два дня улетали из того же  Шереметьево в ту же Испанию по тому же паспорту, просто  в окошке сидел другой пограничник (или пограничница) и мило желал им счастливого пути.
       Я это к тому, что наш загранпаспорт – единственная и достаточная гарантия нашего права на выезд из страны. Все остальное (виза, приглашение и проч.) касается уже наших взаимоотношений с иностранным государством, куда мы отправляемся в командировку, отдыхать, к друзьям или в турпоездку.
       Понимая это, я никак не могу придумать причины, по которой, например, пограничник смог сегодня прервать отлет Игоря Малашенко. Может быть, он перепутал Малашенко с Гусинским, у которого вроде бы отбирали подписку о невыезде из страны? Зачем несчастная пограничная шестерка навлекла на свою голову гнев прессы, понять невозможно. Нечем же крыть! Ну, никакого разумного основания не выпускать законопослушного гражданина, у которого в порядке документы, у шереметьевского пограничника нет.
       С другой стороны, если пограничник может войти и без всякой видимой причины при полном отсутствии законных оснований снять с рейса гражданина России, то, может быть, в словах Лена Карпинского о том, что «могут и не пустить» была лишь доля шутки? Давайте представим себе ситуацию, что вы возвращаетесь в страну из-за границы, а пограничник говорит: «А вы, гражданин, летите обратно. Я вас, пожалуй, в страну-то Россию и не пущу».
       Вы ему отвечаете, что вы уже впущена раз и навсегда, потому что вам выдан вот этот самый паспорт, который он держит в руках. А ему плевать. И вот вы стоите за этой самой границей, хоть и на территории присущей вам страны, и этот погранец — ваша  единственная и последняя инстанция, потому что начальника он может ведь и не позвать. А вы, заметьте, не Малашенко, не владелец СМИ, которые тут же поднимут бучу, и журналистов вы не вызовете ни в какое Шереметьево. Да вы даже жене с ребенком, которые вас ждут там, за тремя стеклами, не сможете сказать, чтобы не ждали, потому что у вас, да и у них, совсем не обязательно должен быть мобильный телефон.
       Вопрос в действительности один – почему пограничник позволил себе заведомо неправовые действия в отношении Малашенко? Потому что он сочувствует тем, кто не сочувствует Мосту? Потому что ему надоело, что этот Малашенко и такие, как он, богатеи шастатуют туда-сюда на своих частных самолетах? Потому что он почувствовал, что вот сейчас, не полгода назад и не год назад, а именно сейчас стало можно взять да и попроизволить, а Малашенко – недурной объект, потому что власти с ним ругаются. Ездят тут, понимаешь, катаются, деньги не считают, а ты только провожаешь, только штампы ставишь в паспорта. Денег не хватает на лишнюю пачку сигарет, а тут прямо толпы путешественников, чтоб им….
       Сегодня попробовали не выпустить одного, завтра попробуют не впустить другого. Потом придумают внутреннюю совсекретную инструкцию, которая дает право пограничникам самим решать, кого выпускать, а кого не впускать. Вот кайф! Ваш конкурент по бизнесу договорился со знакомым погранцом, и вы остались за пределами страны ровно столько времени, сколько ему надо. Или прямо наоборот, не вылетели на важные переговоры, а он вылетел и подписал сделку.
       Я все же интересуюсь: почему именно сейчас? Меня месяца полтора нет в России. Что-то изменилось? Что-то стало можно,  с чем, казалось, покончили навсегда?
       Когда-то лет 20 назад я улетала к мужу. Мой рейс задержали на два часа. Два часа несчастные люди ждали, пока у меня искали бриллианты. Их искали везде: в подшивке пальто, на моей теле и даже внутри моего тела. Я не понимала, почему они так были уверены, что у меня должны быть бриллианты. Оказалось – потому что я армянка, уезжаю за границу к мужу-иностранцу, а значит, должна вывозить бриллианты. Когда все же выяснилось, что не вывожу, пограничники вместе с таможенниками мне сказали: «Ну и дура. Договорились бы, и долларов за 500 все бы и вывезла».
       Это я, дорогие сограждане, к тому, что не унывайте. У нас с вами богатый исторический опыт преодоления пограничных препятствий. Просто мне казалось, что от этого «пограничного» состояния страна отошла. Но, видимо, недалеко. Так что я опять рискую приехать в другую страну. И, как сказал бы дорогой Лен Карпинский «могут и не пустить».