Цивилизация
Это не перепись населения, а написание истории болезни, честное слово. Все комплексы страны и ее отдельных обитателей неожиданно выплеснулись на поверхность, как будто только переписи и ждали. Все боятся. Боятся те, кого переписывают, что под видом переписчиков к ним придут бандиты, или что придут переписчики, но неизвестно куда передадут собранную информацию. И боятся переписчики, что не всякий раз выйдут живыми от очередного переписываемого. Народ кричит, что переписываться не станем, если: не снизите пошлину на иностранные автомобили, не повысите пенсии, не включите отопление и так далее, см. список социальных и прочих проблем. Переписчики кричат, что переписывать не будут, если им не заплатят больше, а еще лучше и за риск и так далее, см. тот же список.
Паноптикум! Вполне рядовое мероприятие, происходящее с некоторой регулярностью во всех странах мира, приобрело в России характер некой просто-таки эпохальной проблемы, потребовавшей от руководства страны личного примера в качестве агитации. Отчеты об участии в переписи высших начальников страны звучат сегодня как победные сводки с фронта, а вчерашнее объявление о том, что завтра начнется перепись, если бы оно было прочитано голосом Левитана, напоминало бы объявление о начале войны.
Такая глобальная человеческая «инвентаризация» страны необходима. Ну должно же в конце концов правительство точно знать, где у нее сколько кого, чтобы рассчитать, сколько чего нам надо и сколько чего от нас можно получить (налогов, например). В общем, и мне, например, будет интересно посмотреть на результаты переписи, которые пока, во всяком случае, никто не обещал засекретить. Но процесс, как в сексе, оказался интереснее. Не успел процесс пойти, как уже появились анекдотические случаи. А сколько еще всего обещает быть!
Вышколенные режимом послушные советские граждане участвовали в переписи без души и фантазии. Не предъявляя претензий советской власти. Попробовали бы старушки, которые отлично помнят советские время, не пустить тогда переписчика и в качестве условия выдвинуть Брежневу или Андропову требование увеличить пенсию, скажем. Все-таки в стране как-то проросла демократия, хотя проявляется это порой вполне анекдотически. Более того, при советском режиме людям при всем желании почти нечего было скрывать – советская власть с помощью бесчисленных стукачей и интенсивно работавшего КГБ знала о каждом почти все. Теперь людей волнуют дополнительные, как им кажется, вопросы. Они склонны считать это вмешательством в свою частную жизнь. И, кстати, похоже, не очень доверяют государству, подозревая его в возможности нецелевого использования полученной информации.
А ведь именно в советские времена переписчики вполне удачно порой занимались политикой, чтобы не сказать подлогом. Давайте представим, что сегодня кто-то из переписчиков предложит мне поменять национальность. Например, в графу «национальность» я с полным, как в понимаете, основанием могу вписать только одно слово: армянка. А переписчик мне говорит, к примеру: «Ну зачем вам быть армянкой. Вы же знаете, как в стране относятся к «черным». Уж лучше пишите «еврейка». Это сегодня безопаснее». Смешно? Но во время переписи лет 20 назад я наблюдала именно такую сцену дома у своего знакомого. Ни внешним видом, ни фамилией мой знакомый не оставлял никаких сомнений в своей принадлежности к «лицам еврейской национальности». Переписчики были очень любезны. Дойдя до графы «национальность», они нежно заглянули в скорбные еврейские глаза моего приятеля и обнадеживающе полувопросительно сказали:
— А в графе «национальность» мы, конечно, пишем «русский»?
Он искренне удивился.
— Почему русский?
— Ну…Так будет, наверное, лучше для всех.
— Для кого для всех?
— Ну…Для вас, вашей жены и ваших детей. Да и потом, какой вы еврей…
— То есть как какой?
— Ну вы же не говорите на этом, как его, на еврейском языке.
— Почему вы так решили? Говорю.
— А-а, ну книжки-то вы на нем не читаете? Вот их у вас сколько и все по-русски.
— Да нет, в другой комнате есть книги на иврите. И я их читаю.
— То есть вы что, еврей что ли?
— Я же и не скрываю.
— И русским стать не хотите?
— Кто из нас сумасшедший? Как я могу стать тем, кем не являюсь?
— Да запросто. Вот тут пишем «русский» и все дела…
Короче, этот диалог продолжался полчаса. Переписчики старались (возможно, искренне) как могли облегчить жизнь моего знакомого, а заодно снизить хоть на одного человека число перспективных «отказников», желавших не только быть тем, кем они были, то есть евреями, но еще иногда отправиться жить на свою историческую родину, что не нравилось советской власти. Потому что ставило под сомнение миф о советском рае, куда, прямо наоборот, все должны были стремиться.
Так было. А как будет – увидим.
