Цивилизация
В последнее время я несколько запуталась в прилагательных, сопутствующих слову «демократия» в выступлениях наших государственных и партийных функционеров. По мнению господина Вишнякова, она, демократия, у нас еще «барышня, ее надо беречь и не позволять купить грязными деньгами». Все-таки подросла девчушка. Я помню, что лет 13 назад кто-то очень поэтично с официальной трибуны назвал тогдашнюю демократию девственницей. По-моему, диагноз поставил тогда какой-то мастер слова, в буквальном смысле слова. Писатель, скажем. Прошли годы, и пришло время задуматься, если я правильно понимаю господина Вишнякова, кто эту подросшую уже «барышню» гуляет. Важно, чтобы ее «гуляли» на чистые деньги (бюджетные, видимо), а не на грязные (например, олигархические). В целом, должна признаться, слово «купить» в сочетании с «барышней-демократией» — это уже не диагноз, а приговор. Была девственница, стала или становится проституткой, простите за искренность.
Но тут господин Путин совершенно разрушил стройную, хотя и печальную историю господина Вишнякова про нашу демократию, обозвав ее «зрелой». Что имел в виду господин Путин, пока не совсем понятно. Может быть, он намекал, что ему все же удалось обуздать эту «шалаву», знаете, как в «Укрощении строптивой», сделать ее управляемой. А может быть, он имел в виду зрелость в буквальном смысле слова, как закат жизни, подготовку к достойному уходу…
В общем, должна признаться, чисто по-женски мне за нашу Демократию как-то беспокойно. Что-то все время с ней пытаются сделать такое чисто русское. Я знаю что. И вы знаете, но написать я это слово не решусь. Короче, наша демократия, над которой изрядно потрудились, чтобы девушка до срока стала сама на себя не похожа, буквально в последние сутки выглядит так.
Проведение референдума в скором будущем окажется под силу только власти. Понятно теперь, на чьи деньги господин Вишнякова собирается «гулять барышню» демократию?
Правительство запирается на все замки и засовы, исходящая информация должна быть равна нулю. Понятно, что господина Фрадкова, несмотря на долгие годы жизни за рубежами нашей неординарной родины, судьба с Демократией так и не свела. Возможно, судьба сводила его неоднократно с его бывшим коллегой господином Примаковым, но даже последний был, пусть в своеобразных, но все же некоторых отношениях с демократией, ну, по крайней мере, пытался поддерживать видимость этих отношений, хотя бы из прагматических соображений – чтобы не вступать в прямую конфронтацию с демократом-Ельциным.
Докладчика ПАСЕ по «делу ЮКОСа» не пустили дальше кабинета начальника ГУИНа. Он ей рассказал, что все хорошо, все интересующие ее заключенные пока живы и пока здоровы, и вообще Европе волноваться не за что. А российская тюрьма – это не для европейской дамы, поэтому туда ее не пустили.
Демократию, видимо, на это время усыпили. Ну в общем, как-то ее изолировали. Повторили худший опыт советских времен, когда пытались на расстоянии сказать Западу, что в наших тюрьмах и психушках все всегда очень хорошо. Тогда, правда, плевать нашим было, поверят им или нет. Но теперь-то мы члены «восьмерки» и претендуем на то, что Россия – часть Европы (и все международные пакты и соглашения мы подписали), а ЕС — наш главный партнер.
Вот что, кто бы мне сказал, там в тюрьме, должны такого делать с Пичугиным, Лебедевым и Ходорковским, что к ним опасно пускать посланницу из Европы? И какая светлая голова приняла решение эту даму к заключенным не пускать после того, как Россия только что проиграла в Страсбурге суд по правам человека точно такому же бывшему заключенному.
«А плевать мы хотели на Европу, ее посланников и прочую муру о правах человека. Наши тюрьмы, наш суд – что хотим, то и делаем». Ни мотив не поменялся, ни слова. В реальности это сегодня выглядит так же, как 20 лет назад. Только более цинично. Тогда мы были империей зла, и действовали соответственно. А сегодня мы вроде бы демократия. Вот только никак не можем решить, какая. В общем, какая-то особенная, русская, загадочная. Одновременно юная и зрелая, и барышня и проститутка. Послушаешь господина президента перед Федеральным собранием – вроде бы местами вполне зрелая. А потом выключишь телевизор, подумаешь спокойно, оглядишься и точно понимаешь – спасать надо нашу барышню-то, если, конечно, она вообще еще жива.
Автор — специальный корреспондент ИД «КоммерсантЪ»
