Впервые за время существования «Гаража» здешнее пространство целиком отдано российскому современному искусству. Была, правда, еще персональная выставка Ильи Кабакова на самом старте, в 2008 году, но все-таки этот автор на практике давным-давно иностранец, как бы ни эксплуатировались в его работах советские реалии. Несколько российских художников фигурировали также в составе международного проекта на прошлогодней Московской биеннале – и это все, пожалуй. Едва ли нынешнее выступление символизируют смену «гаражного» курса, но факт остается фактом: обе выставки построены целиком на отечественном материале, пусть даже куратором «Футурологии» стал француз Эрве Михайлов – с ударением на последнем слоге. За «Русские утопии» отвечали местные дамы Юлия Аксенова и Татьяна Волкова.
О чем именно хотели кураторы поведать публике, было непонятно еще на уровне пресс-релиза.
Вернее, так: совершенно неразличимой выглядела фабула обоих проектов. В случае с «Футурологией» обещано было продемонстрировать «влияние Казимира Малевича и его современников на сегодняшнюю арт-сцену», а вторая экспозиция должна была исследовать «утопическое проектирование в русском искусстве» опять же на примере современных авторов. Прилагаемый список участников навевал серьезные сомнения в реализуемости обоих замыслов. Практически никого из четырех десятков задействованных художников нельзя причислить ни к наследникам идей супрематизма, ни тем более к продолжателям революционного «утопического проекта». Более того, каждая из двух выставок членится еще на наукообразные разделы, а у «Русских утопий» ожидается продолжение под названием «Будущее отсюда». Опыт подсказывал: чем больше риторики и структурного деления, тем меньше у кураторов внутренней уверенности в том, что они собираются делать.
Так и оказалось.
Сценарии здесь настолько не прописаны (да и не могли быть, скорее всего, прописаны по причине отсутствия реальных сюжетов), что обе выставки легко сливаются в одну.
Претензия тут не столько даже к дизайнерам, не сумевшим проложить явственной границы между двумя шоу, сколько к репертуарному наполнению. Миновав две картины собственно Малевича, позаимствованные в Московском музее современного искусства и поставленных в качестве эпиграфа к «Футурологии», о супрематизме забываешь почти сразу и почти навсегда. А что вдохновляло кураторов «Русских утопий», и вовсе остается неведомым. Возникают разве что гипотезы в виде смутных догадок. Хождение по «Гаражу» оказывается лишенным логики: просто перебираешься от зала к залу, от произведения к произведению, переставая задавать себе вопросы, почему именно это и почему именно здесь.
Зиккурат из сена от Николая Полисского, полиптих Айдан Салаховой «Предназначение» про исламскую эротику, гигантский рельеф из белой пластиковой сетки от группы Recycle, отсылающий к образам сталинской монументальной пропаганды, но в действительности критикующий общество потребления – все эти опусы по-своему занятны и одинаково не работают на концепцию. Скажем, инсталляция «Бархатная комната» группы «Медицинская герменевтика» (это авторский ремейк произведения 1991 года) напомнит, скорее, о Дэвиде Линче, нежели о каких-то «русских утопиях». А там, где есть осознанные и намеренные коннотации с авангардом – там почему-то веет начетничеством (для примера упомянем тотальную инсталляцию «Квант аффекта» Сергея Бугаева-Африки). По пальцам можно пересчитать работы, действительно вступающие в диалог с авангардной традицией и социальными утопиями – на ум приходят «Аквавышка для прыжков воду» и другие придумки Юрия Аввакумова в духе конструктивизма, прочувствованные инсталляции Хаима Сокола по мотивам платоновского «Котлована», медитативное видео от группы «Куда бегут собаки» с персонажами, которые косами прокладывают себе дорогу посреди заснеженного поля... Симпатичен проект Ольги Чернышевой, имитирующий фото- и видеоблоги, но к делу он вроде не относится.
Да и в целом непонятно, что за дело такое насочиняли себе кураторы.
Выставки получились габаритными, дорогостоящими и беспредметными. В смысле, бесцельными.
Может, честнее было бы признать, что никакого стилеобразующего влияния на современных художников ни авангард, ни соцреализм не оказывают. Иронические парафразы, которых здесь в избытке, – они и есть иронические парафразы. Странновато полагать, будто пародист и пересмешник состоит в некой духовной связи с пародируемым автором. Как и считать, что все, имеющее форму квадрата или прямоугольника, обязательно должно соотноситься с супрематизмом. Схоластика губила и губит сложносочиненные проекты. Так что больше жизни, товарищи, и больше концептуальной трезвости.
