Цивилизация
Когда слесарь Але проснулся знойным испанским утром, он не увидел ничего необычного. Вороны летали, родной городок привычно изнывал от жары на перекрестке вечного нигде и готовился отправиться в вечное ничто. Об этом он, впрочем, узнал не сразу. Сперва он увидел, что телевизор показывает только «снег», потом выяснилось, что то же самое случилось со всеми приемниками в округе, а дальше помехи прервались, и в новостях сказали, что через три дня наступит конец света. К Земле мчался огромный метеорит, в пять раз больше, чем тот, что уничтожил динозавров, попытки остановить булыжник не увенчались успехом, и все должны погибнуть через три дня. Але это событие не слишком смутило, и он собрался предаться последней сиесте, когда оказалось, что, воспользовавшись паникой, из тюрем посбегали все бандиты и один из них угрожает его родне, которую, несмотря на обстоятельства, придется защищать.
Спродюсированный Антонио Бандерасом фильм «Три дня», несмотря на такое громкое имя в титрах, до нашего проката добрался с двухгодичным опозданием.
За это время он прокатился по фестивалям, собрал скромный урожай наград и кое-где вышел на DVD. То, что у нас картину показывают на нескольких больших экранах, скорее случайность – просто Армагеддон нынче в моде. В общем, через год его уже, очевидно, забудут — испанские картины становятся культовыми при несколько иных обстоятельствах. Забудут, надо сказать, совершенно напрасно, поскольку среди высказываний по теме картина дебютанта Франциско Хавьера Гутиерреса оказалась едва ли не самой зрелой.
Как ни странно, режиссер не пытался снять псевдодокументальную хронику гибели цивилизации.
Этим сегодня никого не удивишь, и рука с камерой в «Трех днях» остается твердой, что уже вызывает определенное уважение. С другой стороны, свободный от голливудских штампов испанец не стал довольствоваться упражнениями в каком-то одном жанре, а взял сразу охапку: за полтора часа перед зрителем сталкиваются не только небо и земля, но и фильм-катастрофа, триллер, хоррор и семейная драма. Каждый из них переиначен в соответствии с обстоятельствами. Апокалиптических видений почти нет – воображение само дорисовывает недостающие вспышки в небе. Поединок с маньяком, напротив, довольно подробен и щекочет нервы, но исход событий, в общем, предрешен.
Семью спасать нет смысла, все умрут, никого не останется.
Однако именно разлитое по сероватой картинке ощущение обреченности, того, что никому из героев не спастись, парадоксальным образом и рождает интерес – где будешь ты, если послезавтра не будет? Сужая рамки светопреставления до личной истории, режиссер не забывает и об окружающем мире, хотя большая часть его обитателей торопит события, засунув в рот ружье.
Но куда интереснее оказывается вопрос, какой из концов света важнее – всеобщий или индивидуальный — и где проходит граница между ними.
Выдержав напряжение и завязав плотным узлом в финале все сюжетные линии, картина неожиданно дает ответ на все поставленные вопросы. Ну а что касается конца света, то можно ручаться — он еще никогда не был таким счастливым.
