Цивилизация
— Александр Борисович, результат референдума в Южной Осетии зависит от того, будет или нет признан суверенитет Косова. Как изменился политический расклад после проведения референдума?
— Вы совершенно справедливо упомянули косовский фактор. Если раньше грузинскому правительству было достаточно сказать, что политические инициативы в Южной Осетии не имеют никакого значения, и мировое сообщество поддерживало эту позицию, то сейчас Тбилиси пытается найти какие-то другие шаги. Мы видим, что впервые грузинское правительство попыталось организовать альтернативный референдум, чтобы продемонстрировать отсутствие единого мнения и пространства в Южной Осетии, чтобы продемонстрировать двоевластие, показать, что в республике есть и оппозиция, которая выступает за вхождение Южной Осетии в состав Грузии. Точно так же будут поступать и в Абхазии, для чего Саакашвили осенью установил контроль над Кодорским ущельем. Грузинское руководство действует под влияния косовского фактора. Все ждут решения о независимости Косова, о котором много раз говорили представители США и Европейского союза. Косово отрицается как прецедент в случаях с Абхазией, Южной Осетией и Приднестровьем на том основании, что Косово было фактически оккупировано войсками НАТО. То есть Сербия лишилась Косова не из-за того, что она была несостоятельным государством, а в результате иностранной оккупации. Речь идет не о полном тождестве этих случаев, а о прецеденте.
Если мировое сообщество пойдет на признание Косова, где, напомню, тоже был проведен референдум, то это будет первый случай того, как независимость будет признана вопреки воле государства, в составе которого юридически находится эта территория.
Можно вспомнить и Бангладеш и Эритрею, в обоих случаях международное признание следовало за тем, как государство, в состав которого входили эти области, соглашалось признать независимость и отделение. В случае Косова отделение будет признаваться вопреки воле Сербии, которая была проявлена на недавнем референдуме. В этом юридический смысл прецедента, а не в тождестве этих случаев.
Но решающее влияние будет оказывать не юридическая казуистика, а ситуация складывающаяся на мировой арене. Международная ситуация очень быстро меняется. Прогрессирующий упадок однополярного мира, который строила администрация Джорджа Буша, все более явственен и тем более в США. Среди примеров можно привести и Никарагуа и Ближний восток.
Можно предполагать, что США все же не пойдут на юридическое признание Косова, потому что признание вызовет эффект домино.
Россия получит возможность признать непризнанные постсоветские республики. США же не могут по большому счету ничего этому противопоставить, потому что крайне не разумно идти на открытую конфронтацию с Россией, когда у американцев масса проблем в других регионах, в том числе в Латинской Америке.
В этой ситуации я бы не исключил, что США и Европейский Союз ограничатся признанием де-факто и, может быть, принятием каких-то законодательных актов по аналогии с актом сената США по отношению к Тайваню.
США не признают независимость Тайваня, но вместе с тем они ставят свои отношения с ним на определенную юридическую основу. Такой вариант возможен именно потому, что США и ЕС очень важно избежать прецедента.
А референдум в Южной Осетии призван еще раз напомнить о волеизъявлении населения и дать Москве дополнительные аргументы в случае грядущего признания Южной Осетии, Абхазии и Приднестровья как независимых государств.
— Означает ли назначение нового министра обороны Грузии то, что там постепенно отказываются от тактики быстрого восстановления контроля над Абхазией и Южной Осетией?
— В снятии Окруашвили очень большую роль играло то, что он становился реальным соперником Саакашвили. И из соперничество было наглядно. Кроме того, военный путь сейчас для Грузии невозможен. Саакашвили стремился создать условия для внешнего военного вмешательства путем установления контроля над частью Южной Осетии. Очень важно, что в Южной Осетии был создан «Лиахвский коридор«по грузинским селам, и фактически столица Южной Осетии оказалась в полуокружении. Не было прямого сообщения с Россией, поэтому осетины были вынуждены пробивать объездную дорогу. Это принципиально важное изменение произошло в течение прошлого года. То же самое происходит в Абхазии. Как я говорил, там для этого создан кодорский плацдарм. Суть замысла состояла в том, чтобы развязать локальную войну, потребовать вывода российских миротворцев и затем интернационализировать конфликт с использованием войск НАТО, Украины… и с помощью внешних сил вооруженным путем решить Абхазскую и Южноосетинскую проблемы. Сейчас этот сценарий совершенно не подходит ни для Европы, ни для Америки.
Поэтому снятие Окруашвили свидетельствует не о том, что Грузия отказалась от этих планов, а о том что эти планы невозможно реализовать в современной ситуации.
Грузия не найдет поддержки в мире. Об этом было сказано во многих заявлениях представителей ЕС и США. Саакашвили вынужден сейчас давать задний ход, но вместе с тем плацдармы сохраняются, и в случае изменения ситуации они могут быть задействованы. Другое дело, что сейчас международная ситуация развивается не в том направлении. И Грузия не может рассчитывать на то, что сможет использовать эти плацдармы. Упадок однополярного мира совершенно объективен и несет очень большую опасность в том числе и для России. Мы столкнемся с новыми проблемами и вызовами на южных границах. Грядущий уход ЕС и США с большого ближнего востока несет большие проблемы всему миру. Это еще раз доказывает, что позиция России, Франции и Германии была совершенно верна, когда они пытались предотвратить вмешательство США и их союзников в дела Ближнего востока.
— Насколько обоснованы аргументы западных стран не признавших результаты референдума?
— Отказ о признания связан с тем, что у разных стран разные интересы. Когда государству выгодно отделение какой-то территории и признание ее независимости, то находятся сотни аргументов в пользу законности и справедливости данного решения. Так Турция поступает по отношению к северному Кипру. Если же для государства это не выгодно, то находится другая сотня аргументов против отделения. Дело не в двойных стандартах, а в разности государственных интересов. Для США и Европы важно, чтобы Россия не усиливала свои позиции на Кавказе, для России важно, чтобы ее позиции в этом регионе гарантировали бы стабильность на ее южных границах. У нас разные интересы, и поэтому разное отношение к одним и тем же проблемам.
— Как будет развиваться ситуация после референдума?
— По большому счету ничего не изменится. Абхазия и Южная Осетия больше других заинтересованы в сохранении статуса-кво в военном плане, а в политическом плане они заинтересованы в признании независимости. Они предпринимают шаги, для того чтобы закрепить свои позиции, обосновать исторически свою независимость и подтвердить ее волеизъявлением народа. Все это заявлялось уже много раз в течении 15 лет. Все ждут косовского прецедента. И все стороны стараются по возможности усилить свои дипломатические позиции. Вскоре видимо обсуждение будет происходить в рамках ООН, и этот референдум призван усилить аргументацию России и тех стран, которые будут готовы поддержать независимость Южной Осетии и Абхазии на международной арене.
Если ЕС и США признают Косово, то Россия заявит о том, что признание является прецедентом, и на его основании она признает непризнанные республики на постсоветском пространстве.
Беседовал Евгений Натаров
