Гадание на вождей

Россияне, возлагающие на своих правителей хоть какие-то надежды, в принципе не знают, кто ими правит. Поэтому политические ожидания в стране — нечто вроде спиритического сеанса, гадание на вождей. В результате оттепели и революции в России всегда наступают «нежданно-негаданно», а откаты (в обоих смыслах этого слова) и зажимы кажутся само собой разумеющимися.

По долгу работы мне приходится читать много текстов про президента и премьер-министра России, а также интервью с ними. Когда я не случайно читаю или случайно слышу по ТВ слова нынешнего российского президента, мне кажется, что это речь серенького, умеренного лидера скромной партии центристского толка, возможно, даже не представленной в парламенте, а вовсе не руководителя большой, до зубов вооруженной и все еще достаточно дикой политически страны. Такая не особо режущая слух банальщина, обтекаемые общие рассуждения (порой вполне приемлемые) без четкого и честного ответа на конкретные вопросы. Я знаю: многие люди полагают, что именно этот президент смягчит жесткие черты путинизма, что страна сделается свободнее, а дышать станет легче. И

мне искренне интересно: почему неглупые люди с идеалами и принципами (беспринципным, мне кажется, путинская Россия должна очень нравиться) надеются именно на Медведева Дмитрия Анатольевича?

Это похоже на додумывание образа возлюбленной, прежде чем перенести его на какую-то конкретную девушку. Новый президент из профессорской семьи, у него в речи нет этих путинских соленых, на грани хамства, шуточек, он интеллигентно говорит и мило улыбается. Ну, значит, точно либерал. Он воспитан на хороших книгах и правильных идеалах. Значит, не может их так просто предать, несмотря на 17 лет совместной и вроде как бесконфликтной работы с прежним главой государства. Работы, которая, между прочим, все еще продолжается. Он рокер, в конце концов, а рок — это вроде бы музыка свободы. Но ведь, с другой стороны,

для проведения реформ, для демонтажа очередного издания российского авторитаризма с тотальным чиновничьим (а сейчас еще и спецслужбистским) воровством в особо крупных размерах вроде как требуется решительность.

Всю свою относительно известную часть карьеры эту черту характера Дмитрий Медведев тщательно скрывал от публики и скрывает до сих пор — в решительности его, кажется, пока не могут заподозрить даже самые «влюбленные» в него из числа надеющихся. Хотя можно, например, счесть проявлением самостоятельности Медведева удовлетворение стародавней просьбы Романа Абрамовича об отставке с поста губернатора Чукотки. Путин, мол, не решился, а Медведев решился. Как говорится, заплатил за Гуса Хиддинка — спи спокойно.

Однако это сплошные гадания. Мы ведь никогда не знаем ни истинных политических взглядов наших царей, ни их реальной системы зависимостей внутри власти.

Власть как была герметичной, закрытой от нас, так и осталась. Наши вожди — ни от какой партии, ни от какой идеологии, ни от каких социальных групп.

И даже когда они были от единственной в стране КПСС, невозможно было достоверно предположить, что станет делать Сталин, оказавшись во главе страны после Ленина, Хрущев после Сталина, Брежнев (кто из обывателей толком знал Брежнева в момент его неожиданного воцарения?) после Хрущева. Можно ли было заподозрить решительного реформатора в бывшем комбайнере улыбчивом Михаиле Горбачеве? Между тем Горбачев, сознательно или бессознательно, совершил едва ли не главную реформу: гласность позволила думающей части общества убедиться, что и в сознании отдельных представителей власти страна действительно находится в пропасти, куда она помещалась в кухонных разговорах и в передачах «подрывных» иностранных «голосов», ловившихся по ночам на плохие радиоприемники.

Вот Ельцин — да, внешне вполне был похож на реформатора. Решительный, резкий, колючий. Впрочем, с таким набором свойств он мог бы оказаться и тираном. Тираны ведь тоже бывают яркие и зажигательные, хотя случаются и обычные серенькие маньяки. Кстати, принято считать, что очень часто политика к великому насилию и слишком жесткому обращению с подданными подталкивают комплексы от невысокого роста. Как раз по этому признаку Медведев (обидное народное определение «нанопрезидент» ему только предстоит изживать) должен быть едва ли не более жестким правителем, чем Путин. Еще в России принято гадать на прическу вождей — мол, волосатые последовательно чередуются с лысыми. Но наличие или отсутствие волос, увы, не являлось критерием реформаторства и цивилизованности вождей. Прическа национального лидера не влияла на уровень гражданских свобод в стране. Так что

если вдруг Россия перестанет барахтаться в диапазоне между мегадиктатурой и нанодемократией, если очередной царь заведет здесь реальные выборы и реальную борьбу реальных партий, даже как-то жалко будет людей, все еще гадающих на вождей.

Собственно, даже в демократических странах, где президентами становятся представители вполне традиционных партий, не всегда все ясно. Вот, например, некоторые скептики (они, как обычно бывает, в меньшинстве) говорят, что от демократа Обамы можно ожидать куда более непредсказуемой и зажигательной (в плохом и буквальном смысле слова) политики, чем от республиканца Маккейна. Но зато в Америке точно знают, что никакой новый президент не создаст новую партию власти ради тотального контроля над федеральным и региональными парламентами, не отнимет частную нефтяную компанию у законных владельцев, чтобы отдать своим подчиненным, не заведет госкорпорации, не начнет диктовать телеканалам, что им можно показывать, а чего нельзя.

У нас все не так, а потому мы продолжаем гадать на вождей. И даже удивляемся, когда они оказываются совсем не тем, чем кажутся.