Колониальное будущее

История таджика с рынка «Слободка», который оказался в конце концов болен брюшным тифом и заразил 12 соплеменников (а сколько уж они заразили невинного народа, пока известно одному Богу), демонстративно прекрасна.

Его же не взяли в больницу, поскольку он вроде как инородный элемент в нашем прекрасном городе Москве, где существует высококачественная медицинская помощь, входящая в национальный проект. Больничным врачам, правда, пока денег не дали, но обещали, так что им надо особенно хорошо себя вести.

А и в самом деле: какое имеет отношение таджик к российскому здравоохранению? Никакого, правильно. Он бы еще грузином нарядился и пришел со своим больным животом!

Правда, для возбудителя брюшного тифа, небольшой такой бактерии, как и для Создателя ее, несть ни эллина, ни иудея, ни таджика, ни даже грузина. Она, вместе с грязной водой попадая в любой человеческий желудок, начинает там плодиться и размножаться, вызывая отчаянно плохое самочувствие. И больной, согласно медицинским представлениям, разработанным задолго до наступления эры национальных проектов, становится источником повышенной социальной опасности.

Зараза распространяется стремительно — ср. историю с петербургскими курсантами, там счет идет на сотни, — и вот уже вместо того, чтобы потратить небольшие деньги на локализацию очага брюшного тифа в лице недостойного национального проекта таджика, российское здравоохранение вынуждено лечить полтора десятка таджиков. Причем если презреть и их, то потом придется лечить несколько сотен уже россиян.

Чего там, скажет сторонник твердой руки, выгнать всех таджиков, вот и не будет брюшного тифа! В принципе, ничего невозможного в этом нет. Но с точки зрения государственной рациональности все-таки дешевле вылечить одного, чем выгонять десять тысяч. Это я уж не говорю о том, что тогда в Москве некому будет собирать мусор, и тут уж точно возникнет какая-нибудь эпидемия, а может, и не одна.

Неподача страждущему помощи, конечно, есть преступление против нравственности и нарушение клятвы врача. Но не только. Это очень наглядное свидетельство крайней дегенерации чрезвычайно важной для жизни города системы нейтрализации общественных угроз.

Когда-то победа над инфекционными заболеваниями стала одним из предметов гордости большевиков — гордости, надо сказать, законной. Вспоминая ту борьбу, сегодняшние правозащитники иногда сетуют, что она-де проводилась тоталитарными методами и что-де медицина навсегда приобрела после этого военные черты. Пусть так. Но малярия, тот же тиф, холера и другие малоприятные спутники нецивилизованной жизни перестали быть проблемой.

Как тогда казалось — навсегда.

Однако теперь в этом можно и усомниться. Общество, руководясь поручением сверху, весьма отчетливо начинает понимать, что есть свои, а есть чужие. Врачи, подкупленные деньгами национального проекта, верноподданически также улавливают эту разницу: вот наши, и их стоит лечить, вот не наши, и им надо дать от ворот поворот.

Цивилизация, кажется мне, в этот момент кончается. Возвращается племенной строй. Хуту, тутси и другие народности.

А если еще вспомнить, что в России в последнее время снова стали регулярно постреливать с целью решения не только корпоративных, но и просто личных вопросов, как это и принято в неразвитых обществах, то поневоле закрадывается подозрение: может, мы постепенно присоединяемся к небольшой, но дружной семье диких народов?

Там все именно так. Инородцы рассматриваются как забавные и полезные существа, лишенные, однако, человеческих черт. Регулярно происходят опустошающие эпидемии. Все конфликты решаются силой, поскольку суды работают исключительно в собственных интересах. Экспорт — необработанные природные богатства.

Решения принимает единолично главный и единственный вождь. Он же выбирает себе преемника, не обязательно родственника. Вокруг него грызутся группировки подлиз.

Вождь очень падок на знаки внимания со стороны иноплеменных вождей, но занимает непримиримую позицию, когда дело доходит до интересов его племени, которые тождественны его личным интересам. Иногда он милостиво разрешает иноплеменникам ковырятся в его земле, а иногда милостиво же запрещает...

Не очень хочется, чтобы у России было такое вот колониальное будущее.