Партия нового, типа

Поздравил товарища с победой его партии на выборах. (Ну а что, с одними диссидентами общаться? Я же не демшиза, трезво смотрю на политику и всегда готов рассмотреть рациональное зерно в чужом глазу.) Но я так и не понял, он это серьезно воспринял или распознал иронию. Да, наверно, распознал, небось, поскольку я к поздравлению дал приписку: «Поймал себя на симпатии к коммунистам. В этом большая заслуга «Единой России».

Вот мы до чего дожили! До того, что у меня сформировалось сочувствие аж вон к кому. К фактически сатанистам, которые взрывали храмы, вешали священников и расстреливали русских офицеров. (После чего решили расслабиться: запустили спутник и настроили хрущевок. Может, и Басаев планировал сперва взорвать Кремль, перерезать офицеров, а потом тоже натворить добрых дел.)

Это очень невесело.

Особенно в такую слякотную, мутную погоду.

Не очень хорошо, что уровень общественной дискуссии опустился до такого уровня.

Но вопросы у меня, увы, не только к партийцам.

Конечно, нас всех развлекла встреча нашей интеллектуальной элиты, продолжателей дела Толстого — Достоевского, с президентом. Вот вырвалось слово, никого не хотел обидеть: а на самом деле с премьер-министром-именинником. С удовольствием бы почитал стенограмму, да все никак она мне не попадется в руки. Неужели засекречена? И станет явной только на Страшном суде, где ее будут зачитывать вслух былым властителям дум? Так оно, может, и к лучшему. Если начнем мочить еще и писателей, то так скоро и до мышей доберемся. За это Суркову — или кто там у нас нарезает правду («Скока вешать?») — спасибо. Надо все же культивировать какие-то иллюзии, а не только душить высокие порывы («Души прекрасные порывы» — подпись под портретом Пушкина, который, говорят, висел в кабинете Берия).

Вслед за коммунистами я похвалил, стало быть, и цензуру. Нехорошо это, но я вам пишу что думаю.

Еще пара слов про ту встречу (некоторые ее подробности мне известны со слов одного участника, я даже не буду говорить, с какой стороны баррикад).

Писатель Поляков говорил полтора часа! Из трех, которые приходились на десятерых гостей. (Неважно даже, что про переделкинские дачи.) Какое в этом коварство организаторов, какая тонкость и убийственная придворная ирония! Никто Полякова не перебил, не передал слово еще кому-то – пусть, значит, саморазоблачатся, сами себя выдадут.

Ребята все сделали как надо. И те, кто звал, и те, кого звали. Просьб насчет помощи недвижимостью, деньгами и иными матблагами со стороны совести нации было столько, что ВВП даже дал реплику: «При Советской власти писателям много чего давали – и денег, и дач, и премий, и машин без очереди. Но ведь и спрашивали много!» То есть он как бы предложил вернуться к старой схеме, но гости не откликнулись — пока… Из тех, кто говорил (еще же некоторые молчали), прилично, по оценке моего источника, выглядел только Архангельский, который отважился сказать за Ходора и Подрабинека и тем как-то спас ситуацию. ВВП выслушал это и в ответ сказал тоже ритуальные слова. Но после них и сделано было кое-что. Ходорковского пока не выпустили, но Подрабинек попал на ТВ!

Как все-таки нам не хватает стенограммы этой чуть ли не судьбоносной встречи! Или хоть исчерпывающего репортажа! Мы вынуждены довольствоваться только обрывочными репликами типа той, что дал репортерам участник встречи Александр Кабаков: «Я думал, писатели будут говорить о жизни и смерти, а они говорили про цены на керосин и талоны на галоши».

Но нельзя сказать, что про жизнь и смерть не говорит сегодня никто, — как же, как же, про это не забывает желтое ТВ! Которое, правда, стремится не к катарсису, но к матблагам, сближаясь в этом с Писателями Земли Русской. Уж не знаю, хорошо это или плохо.

А вот где идут беседы о высоком, о смысле жизни и прочем в таком духе, причем без пафоса, спокойно и с мыслью, и с приличным выражением лица, – так это в Госдуме.

Я не хотел издеваться над этим органом власти, просто само вырвалось, простите. Не буду ничего говорить о том, какие мысли считываются с начальственных лиц, и какую правду о себе они выдают, и о чем они там дебатируют; но, желая нашей политической элите добра, я советовал бы думцам запретить показ своих лиц крупным планом, чтоб не парафинить себя лишний раз. А то, знаете, один похож на овощ, другой на побитого испуганного волка, третий просто на братка, четвертый на мясника с рынка, пятый на человека, у которого обострение, и т. д.

Про Думу я, значит, сгоряча ляпнул.

Когда я сказал об умении говорить о самом важном по существу, без придури и чтоб пиаром не пахло, то это я не про Думу, конечно, но про Ходорковского. Его ответы на вопросы (опубликованные к годовщине задержания) очень хороши. Я тут даже не про суть, не про крамолу, не про то, кто в чем виноват, и кто у кого украл, и как у нас устроено судопроизводство, — это все мне незачем комментировать после сказанного разными авторами, а чисто про интонацию. Про способ вести дискуссию. Заметьте, Ходорковский – это, возможно, признают даже те, кто его ненавидит, – не уходит от ответов! (В отличие от некоторых.) Да-да, нет-нет, не-знаю-не-знаю. Как хорошо он говорит, то есть пишет! Ясно, четко, доходчиво. И чем же он в этом смысле хуже членов СП, жителей Переделкино, бывших властителей дум?

Зря его, кстати, не позвали на встречу с ВВП (не ту, что была в 2003 году, а которая прошла этой осенью). А то писатель Сурков был, а писателя Ходорковского не было. Недоработка. Хорошо было б им в чистом (информационном) поле сойтись. А то что ж они сражаются заочно, по переписке! Идеология — это вам не шахматы.

(Идея пригласить Ходорковского на встречу Путина с писателями только на первый взгляд кажется фантастической. В самом деле, ездил же ВВП пить чай на дом к Солженицыну. Государственному преступнику. Зеку. Который немало крамолы понаписал. И крови чекистам попортил ого-го. Сурков, как человек молодой, не может оценить глубины той пропасти, которая разделяла офицера КГБ и политзаключенного. Но пропасть эта была преодолена легко. А теперь наши идеологи тормозят. Будет смешно, когда Сурков, узнав о присуждении Ходорковскому Нобелевской премии, посоветует Владимиру Владимировичу поздравить лауреата лично.)

В итоге как-то так: Челубей вышел сражаться, а Пересвета на ринг не пустили.

Приблизительно как на выборах 11 октября.

Не надо стесняться.

Ну а что, порога явки ведь нету. Все по закону.

Пересвет недоволен – но ведь проигравшие всегда недовольны.

Татары же не требуют пересмотра итогов Куликовской битвы. Несмотря на то что выскочил засадный полк и пересчитал итоги. Люди проиграли и ведут себя по-мужски.