Новый мировой беспорядок

Никакой серьезной реформы Организации Объединенных Наций, о которой много говорят в последние полгода, не будет. Это плохая новость для международного сообщества. И чувство горечи, которое охватит сторонников реформирования, способно заглушить только осознание того, что и самой ООН в обозримой исторической перспективе, скорее всего, тоже не станет.

Нет, ни у кого, даже у всемирного гегемона США не поднимется рука ликвидировать самый представительный орган глобального охвата. Просто организация, которая через месяц помпезно отпразднует свое 60-летие, вступает в период естественного (возможно, довольно быстрого) увядания, что означает принципиальное изменение статуса. Бороться же за то, чтобы вдохнуть в ООН новую жизнь, теперь просто некому.

К подобным фатальным выводам приводят события, связанные со скандалом вокруг программы «Нефть в обмен на продовольствие». Судя по всему, окончательная версия доклада комиссии Волкера (до сих пор обнародовано лишь три предварительных текста, каждый следующий «мощнее» предыдущего) нанесет по аппарату ООН удар небывалой силы. Дискредитированы будут не те или иные конкретные чиновники, а сама система Объединенных Наций как всемирный диспетчер усилий по миротворчеству, решению гуманитарных проблем и задач развития. Это означает помимо прочего что дееспособность и инициативность утрачивает последний субъект, по-настоящему заинтересованный в сохранении ООН, собственно ооновская бюрократия.

Дело не только в том, что деградация Объединенных Наций означает утрату огромного «корыта», при котором пасутся десятки и сотни тысяч «кормящихся» по всему земному шару. Это, безусловно, серьезный фактор. Однако те самые тысячи бюрократов, что клубятся на этажах нью-йоркской штаб-квартиры ООН, остаются (как ни странно это прозвучит, вне зависимости от их реальной пользы и эффективности) последними хранителями идеи о хоть сколько-нибудь сбалансированном коллективном управлении.

Что бы ни заявляли в мировых столицах, реформа ООН на самом деле не нужна никому из тех, кто реально мог бы продвинуть этот процесс.

Наиболее двуличную позицию занимают Соединенные Штаты, хотя именно от них исходит наиболее жесткое требование изменений. Вашингтон понимает, что трансформировать Объединенные Нации в полностью подконтрольную единственной сверхдержаве структуру не удастся. Потому что если это организация всех государств планеты, то придется смириться с тем, что большинство из них относятся к политике США как минимум без восторга. А если вводить критерии членства, то это будет уже нечто совершенно другое.

По большому счету руководство Соединенных Штатов устроило бы следующее преобразование — пусть все остается примерно так же, как теперь, но только обходится в разы дешевле (Америка — крупнейший донор) и становится подотчетным американским аудиторам и (фактически) конгрессу США. В результате скандала «Нефть в обмен на продовольствие» нечто подобное, очевидно, и случится, ООН займется очищением рядов и совершенствованием финансово-корпоративного управления. Ни о какой автономии генерального секретаря и секретариата в решении хотя бы оперативных вопросов, чего добиваются идеологи реформы, в такой ситуации и речи быть не может. В окружении Кофи Аннана признают, что следующий генсек (полномочия нынешнего официально истекают в 2006 году) будет исключительно наемным менеджером.

Правда, сваливать всю ответственность за кризис ООН на зловредных янки несправедливо. Менять статус-кво не стремится ни один из постоянных членов Совета Безопасности. Российские дипломаты откровенно дают понять, что Москве любое изменение по адаптации ООН к современным реалиям невыгодно: позиции России в начале XXI века намного слабее, чем в середине ХХ.

Если пытаться создать конфигурацию, реально отражающую расстановку сил на мировой арене, то Москве придется удовлетвориться намного более скромным местом.

Впрочем, в этом случае вообще лучше остановиться как раз на описанной выше картине американских предпочтений — в условиях тотального доминирования США ООН должна стать подразделением госдепартамента. Именно по этой причине в быстрой реформе не заинтересован Пекин.

Но если Россия боится потерять в статусе, то у Китая есть все основания рассуждать противоположным образом: чем позже случится перестройка, тем большего сможет требовать находящаяся на подъеме Поднебесная.

Фокус мирового внимания медленно, но верно смещается в Азию, и будущие схемы мироустройства будут отражать этот сдвиг.

Тут уже затрагиваются интересы Европы. Динамика глобального развития не обещает Старому Свету радужного будущего; ситуация, когда на долю Евросоюза приходится два из пяти постоянных мест в Совбезе, никак не отражает веса этой организации в решении стратегических проблем уже сегодня и тем более в будущем. Тем более она не отражает индивидуальные возможности Франции и Великобритании.

Консолидированное сопротивление переменам со стороны нынешней «пятерки тяжеловесов» могло бы быть сломлено, если бы все остальные выступили единым фронтом против подобной монополии. Однако это невозможно, поскольку противоречия среди государств--членов ООН неисчислимы, а амбиции различных стран и регионов безусловно затмевают воспоминания о том, ради чего, собственно, все это затеяно: устойчивое развитие, эффективное глобальное управление, укрепление стабильности…

Когда Объединенные Нации создавались 60 лет назад, они отражали ту мировую атмосферу, которая сложилась после окончания самой кровопролитной войны в истории человечества. Сегодня ООН, пребывающая в состоянии сумятицы, по-прежнему адекватна мировой ситуации. В современном мире не осталось четких правил и жестких схем, а эгоистические и меркантильные интересы уже даже не просто маскируются высокими принципами, а переплетаются с ними, сливаясь в странные конгломераты.

Теоретически все понимают, что в эту опасную и малопредсказуемую эпоху нужны принципиально новые подходы и готовность перешагнуть через догмы и амбиции. Практически никто к этому не готов. Поэтому Кофи Аннану, первым за много лет попытавшемуся хоть как-то изменить закосневшую организацию, уготована незавидная участь. В историю он, похоже, войдет не как смелый реформатор, а как человек, при котором ООН оказалась фигурантом крупнейшего коррупционного скандала. Может быть, и поделом. Но только ни одна из мировых проблем ни на шаг не приблизится от этого к своему решению.