Цивилизация
Четвертый по счету фестиваль был настоящим испытанием для команды. Сначала «Текстура» лишилась постоянной площадки: в прошлом декабре пермский «Театр-Театр» не стал продлевать контракт с создателем и художественным руководителем «Текстуры» — продюсером Эдуардом Бояковым, открывшим внутри театра творческую резиденцию «Сцена-Молот» с собственной программой. В «Театре-Театре» Бояков проводил три первых фестиваля; в 2012 году сюда перенесли даже кинопоказы, но в этот раз пришлось поделить «Текстуру» между тремя площадками — театром «У моста» и двумя кинотеатрами. Потом в июле власти задержали финансирование, и фестиваль оказался на грани срыва. В итоге его провели, но с переносом на месяц вперед.
«Текстура» — это единственный российский фестиваль, где кино и театр уравняли в правах. Эдуард Бояков ежегодно собирает в Перми представителей разных искусств и налаживает между ними обмен опытом и идеями. К «Текстуре» причастны не только создатели фильмов и спектаклей: в совет фестиваля, из которого собирается жюри, входят поэты и художники, писатели и журналисты, критики и искусствоведы, архитекторы и музыканты.
Фестиваль делают люди, которые владеют несколькими профессиями и легко переходят из одной области в другую.
Эдуард Бояков не только театральный менеджер, но и режиссер. Среди членов совета Андрей Родионов — поэт, а с недавних пор и драматург; Владимир Мартынов — композитор и философ; Гермес Зайготт — художник и музыкант. Кроме того, все трое вышеперечисленные — актеры театрального проекта «Человек.doc».
Поэтому главная награда фестиваля «Текстура: Имя» вручается человеку, который работает и в кино, и в театре. В этом году ее получил Василий Сигарев — драматург и кинорежиссер. Награждение сопровождалась показами его фильмов, видеоверсии спектакля по его пьесе («Пластилин» Кирилла Серебренникова) и читкой одного из ранних текстов («Детектор лжи» в постановке его педагога Николая Коляды).
В основную, конкурсную программу входили шесть спектаклей, десять иностранных и российских фильмов, семь пьес и пять сценариев.
Театральная часть охватывала Москву, Петербург, Пермь и Новосибирск; участники кинопрограммы представляли семь стран.
Специальная программа включала презентацию второго сезона проекта «Человек.doc», подборку короткого метра от журнала Interview, вечерние концерты и дискуссии под общим названием «Пермь: что дальше?».
В воскресенье «Текстура» опубликовала имена победителей.
Театральный Гран-при присудили самому молодому и менее всех известному независимому театру «Тру» из Петербурга за спектакль «Нет дороги назад».
Его авторы, они же создатели театра, — Александр Артемов и Дмитрий Юшков. Один из них, кажется Артемов, режиссер, другой — драматург, но работают они в такой тесной сцепке, что у них одно время был общий псевдоним Саша Юшков.
«Нет дороги назад» — это песня чеченского барда Тимура Муцураева, вокруг которой выстроена постановка.
Популярную музыку, как и все популярное, принято противопоставлять современному искусству.
Но стоит заметить, что спектакль, сделанный в духе новейших театральных экспериментов, создан по образу и подобию закольцованных куплетов песни, как возникает совсем уже странная мысль: и в Муцураеве при желании можно найти авангард.
Три награды присудили спектаклю «Кеды» московского театра «Практика», причем одну из них — по итогам голосования зрителей. Двумя другими премиями были отмечены работа режиссера и художника.
«Кеды» — важная для фестиваля история. Режиссер Руслан Маликов познакомился с автором Любовью Стрижак на прошлой «Текстуре».
Год назад эта пьеса о страхах и смутных желаниях молодых людей получила вторую премию «Пьеса сегодня». Замысел постановки родился на фестивале, и в короткие сроки она состоялась в театре «Практика», так что на следующий год «Кеды» вернулись в Пермь уже в виде спектакля.
Едва ли можно считать совпадением, что
оба Гран-при — за кино «Фильм сегодня» и «Российский фильм сегодня» — достались документальным картинам, это «Дорога в школу» Паскаля Плиссона и «Милана» Мадины Мустафиной.
Мадина Мустафина не смогла прийти на церемонию награждения и отправила видеообращение. Оказалось, что с Миланой, дочкой бездомных, которую Мустафина снимала два года назад, она поддерживает связь до сих пор. Странное дело: фестиваль уже кончился, а кино продолжается уже за пределы экрана.
Документального театра тоже хватало.
В специальную программу были выделены читки пьес для второго сезона театрального проекта «Человек.doc».
Презентация первой серии проекта «Человека.doc» прошла на первом фестивале в 2010 году. Драматурги подолгу говорили со значимыми героями современной культуры и по следам беседы писали пьесы для одного актера, причем этим актером почти всегда становился сам персонаж. В «Практике», которой тогда еще руководил Бояков, вышло десять документальных спектаклей о поэтах, писателях, художниках и т.п. В общем-то герои, связанные с искусством, для театрального проекта выбор понятный. Но во втором сезоне героями стали становиться айтишники, блогеры и пионеры цифровой реальности — Давид Ян, Борис Бобровников, Эндрю Полсон.
Успех документального жанра отчасти объясняется тем, что публику все сложнее заставить поверить вымыслу и в масштабе сочинительского таланта жизнь все равно дает фору любому писателю-драматургу. Заставить публику верить — один из самых насущных вопросов современного театра.
Некоторые режиссеры перестали доверять даже актерской игре — такому, казалось бы, естественному средству создания иллюзии.
Просто у каждого времени свое требование правды (если сегодня мы смотрим Качалова или Ермолову, нам кажется, что они ужасно наигрывают). Неудивительно, что с течением времени режиссеры в конце концов засомневались в самой возможности человека изображать других людей, чтобы это не было фальшиво, и стали иначе решать эту задачу, часто перенимая опыт документального театра.
На фестивале была такая постановка — «Ручейник, или куда делся Андрей?», — спектакль новосибирского театра «Старый дом». Семен Александровский, приглашенный режиссер из Петербурга, представил пьесу Вячеслава Дурненкова в виде материалов журналистского расследования: записей на диктофон, слайдов, пометок на карте и проч. Кажется, форма спектакля появилась из решения одного персонажа, а именно некоего прославленного святого, ради которого журналист Андрей приезжает в глухую деревню.
Этот человек обладает настолько необъяснимым влиянием на окружающих, что имитировать его на сцене — значит заведомо проигрывать литературному образу.
Поэтому в спектакле его проповеди записаны на кассету. Домысел зрителя правдоподобнее любого изображения: слегка подпорченный пленкой голос принадлежит такому святому, какого ему и надо.
Если конкретная задача решена на все сто, это еще не значит, что найденный метод уже привел к некоему окончательному результату. В 2004 году Дурненков, конечно, не мог рассчитывать на такую подачу, поэтому писал законченную, последовательную и внятную историю. Сейчас она странно вяжется с формой, в которой сюжет восстанавливается по фрагментам, косвенным подтверждениям событий. Но удача или неудача такого эксперимента — вещь сиюминутная; важно другое — его место в долгоидущей перспективе развития театрального языка.
