Цивилизация
Очередь к концертному залу «Москва», который находится на углу Триумфальной площади и 1-й Брестской, напоминала небольшой «Марш несогласных» — ее было видно уже на Садовом. За час до начала выступления Трики администрация повесила на сайте объявление: мест нет, все билеты распроданы; вдоль очереди сновали перекупщики, предлагавшие билеты в два раза дороже первоначальной цены (3—4 тысячи рублей против 1800). Тех, кто соглашался на переплату, проводили в обход длинной очереди, стоявшей под холодным моросящим дождем.
Трики в России любят в любую погоду и любят давно — как минимум с конца 90-х, когда в России услышали альбомы Maxinquaye и Nearly God, густой и медленный мрак которых хорошо зарифмовался с депрессивным настроением российского «конца века» и дал российской публике понятие о новом для нее виде музыки — трип-хопе, музыке сумрачной, атмосферной, медленной. В последние годы урожденный Эдриан Тоус отвечает отечественным меломанам взаимностью — приезжает в столицу минимум раз в два года и неизменно встречает здесь полные залы. Вот и теперь
зал забит битком, публика улюлюкает, хлопает, выкрикивает его имя в ожидании начала концерта, терпит духоту в зале, бесконечные очереди в гардероб и невнятный «разогрев».
И когда наконец полуголый чернокожий артист выходит на сцену под аккомпанемент песни российского коллеги Басты ака Ноггано наложенного на утяжеленный сэмпл из «Sweet Dreams» группы Eurythmics, зал воет от восторга.
На концертах музыкант использует самую главную составляющую стиля грандж — чередование тихого и громкого звучания, которому еще в начале 90-х Курт Кобейн учился у группы Pixies.
Обыкновенно песня у него начинается с шепота, потом подключаются гитара, ударные — именно так, например, Тоус переделал главный хит хард-рок группы Motorhead «Ace of Spades».
Такие неожиданные повороты присущи всем его концертам. Даже шаманская «Past Mistake», хит с альбома Knowle West Boy, с помощью которой Трики на каждом концерте доводит зал до исступления, всякий раз звучит по-разному. На выступлении в Москве в 2008 году ее практически целиком спела вокалистка, а Трики, как шаман,
лишь повторял отчаянным шепотом одну фразу: «I hope Jesus come».
В этом году он исполнил композицию сам, и она прозвучала так, как будто на дворе 90-е и альбом Maxinquaye был записан буквально вчера.
Про Трики, вместе с Portishead и Massive Attack ставшего одним из ключевых персонажей так называемой бристольской волны, даже не стоит говорить, что он к нынешнему моменту «вырос из штанишек» трип-хопа; немало сделавший для пополнения его сокровищницы, он, кажется, никогда в них и не залезал, вместо этого свободно перемещаясь внутри океана «черной» музыкальной культуры от блюза до хип-хопа и чуть ли не хэви-металла; именно таков был разброс композиций на его концерте в столице. Вообще с живыми выступлениями Трики связан удивительный феномен, еще раз подтвердившийся в «Москве»:
на концертах он не поет, а присутствует — ходит, танцует, время от времени шепчет или кричит в микрофон.
И, кажется, именно его отказ прописаться в звездах конкретного стиля и это сценическое «присутствие» и помогают ему оставаться артистом актуальным и сегодняшним, спасая его от пенсионного статуса иконы, сращения с минувшим десятилетием, отравления ностальгией.
Нет, у Трики, кажется, другая природа, с его гипнотическим звуком, хриплым голосом, резкими движениями, красивым торсом и спонтанностью сценического и вокального поведения он как будто стремится к тому экстатическому состоянию, которым всегда славились и которое сохранили госпел-хоры негритянских церквей; из зрительного зала Трики кажется не столько артистом, сколько религиозным деятелем, проповедником, который — хоть в зале, хоть на улице — мог бы собрать и повести за собой тысячи человек. Которые, собственно, и собираются на его концертах на крупных европейских фестивалях. К сожалению, вчерашняя площадка вместила всего одну тысячу поклонников и едва вместила талант и мощь этого музыканта.
