Цивилизация
Выбор фильма для открытия большого фестиваля – особое искусство, которым владеют далеко не все, вне зависимости от бюджета и имиджа смотра. Венеции в этом году повезло: «Черный лебедь» Даррена Аронофски был идеальным кандидатом. В главной роли безусловная звезда — Натали Портман. Режиссер – резидент Голливуда, но обласканный Европой. Причем воспитанный именно венецианской Мострой. Выстраданный «Фонтан» Аронофски тут безжалостно освистали, и урок пошел впрок: «Рестлер» того же автора стал венецианской сенсацией и получил под овации зала «Золотого льва». Вряд ли та же участь достанется «Черному лебедю», хотя бы потому, что открытие фестиваля уже достаточная честь для фильма и награждение его призами после этого считается избыточным.
Но руководство ХХ Century Fox уже поставило релиз фильма на зиму, а значит, рассчитывает на улов более значительный. На «Оскар».
«Черный лебедь» — фильм в редком жанре «балетный триллер». Вопреки основному правилу авторского кино, сценарий написан не режиссером (так же было и в «Рестлере»). Претензий наберется немало: пройдет время, пока былые поклонники простят Аронофски отказ от сложносочиненных задач вроде вычисления каббалистического смысла числа Пи и переход к жанровому кино. Но если взглянуть на ситуацию незамутненным взглядом, то станет очевидно – нет сегодня другого режиссера, способного настолько удачно совмещать индивидуальный взгляд на мир с мейнстримной формой. Которая, к слову, тут доведена до совершенства с помощью постоянных соратников Аронофски – оператора Мэтью Либатика, мастерски балансирующего между слепящими огнями рампы и пугающим мраком закрытых пространств, а также композитора Клинта Манселла, которому досталась самая тяжкая участь – конкуренция с Петром Ильичом Чайковским.
Нью-йоркский балет готовится открыть сезон новой постановкой «Лебединого озера». Амбициозная балерина Нина (Портман) неожиданно для себя самой получает главную партию. Однако, по утверждению властного балетмейстера (Венсан Кассель), может справиться только с ролью ангельской Одетты, но никак не демонической Одилии.
Это неудивительно: Нина лишена даже намека на порочность. Она не только неспособна соблазнить мужчину, но и сама отказывается поддаваться на любой соблазн.
Работа, работа, работа – и бесконечное «Лебединое», от рингтона на мобильнике до мелодии музыкальной шкатулки на ночном столике. Сражаясь с самой собой, она постепенно сходит с ума, виня во всем предполагаемую интриганку и соперницу Лили (Мила Кунис), новенькую в труппе, раскованную и жизнерадостную девицу.
Анализируя фильм, критики перечисляют имена классиков от Хичкока до Поланского, и они, конечно, правы (впрочем, хорошему мейнстримному фильму противопоказана полная оригинальность). Тем не менее для самого режиссера «Черный лебедь» — глубоко личная история, продолжающая и дополняющая «Рестлера». Аронофски даже предлагает показывать их на сдвоенных сеансах, чтобы параллель стала очевидной и для публики.
Самый низкий жанр (рестлинг) и самый высокий (классический балет), но в основе обоих то же изнурение тела и дисциплина души, которые неминуемо ведут к саморазрушению.
«Черный лебедь», как и «Рестлер», моно-фильм, в котором могло бы не быть ни фактурного Касселя, ни выразительной Вайноны Райдер (уходящая на пенсию предшественница героини), а одна только Нина-Портман. Ничего лучше она не играла со времен «Леона». Такое впечатление, что еще долго не сыграет, поскольку выброс актерской и человеческой энергии для подобной роли должен быть невероятным, фантастическим.
Интересно, что там, где «Рестлер» оперировал с физиологией, явленной практически документально, «Черный лебедь» пускается в психологию с переходом в психопатологию. Героиня бесконечно калечит и терзает себя, доводя до истощения тренировками, отрывая с мясом заусенцы, расчесывая кожу до кровавых ран, но
где тут реальность, а где очередной фантазм, разобраться не смог бы и доктор Фрейд.
Например, лопатки зудят и кровоточат – может, надо руки привязывать по ночам и ногти стричь под корень... а может, оттуда крылья растут (ясное дело, черные). Вот она, разница «мужское — женское»: стоицизм самурая-Рурка сменился невралгическим экстазом Портман, воплощенной эротической обсессией хореографа (он же, очевидно, режиссер).
«Черный лебедь» — тот редкий случай, когда китчевая музыка популярного балета и некоторая стандартность интриги не препятствуют погружению в материю зрелища. Умение вышить по знакомой канве так, чтобы даже у искушенного зрителя мурашки пошли по коже, свидетельствует о творческой зрелости и Аронофски, и Портман. Это, наверное, как с «Лебединым»: балет знают все — и тем сложнее его поставить. Аронофски удалось.
