Цивилизация
В понедельник, 18 марта, в московском клубе Tonight выступит американская группа Swans, непревзойдённые мастера по части громкой музыки. В 1980-е и 1990-е годы Swans находились в авангарде поп-музыки, оставив след во всех актуальных стилях от индастриала до трип-хопа. Затем наступила эпоха безвременья, но в 2010-м лидер группы Майкл Джира вновь встал у руля, Swans записали новый материал и отправились с ним в мировое турне. Спустя два года вышел монументальный двухдисковый опус «The Seer», композиции с которого музыканты представят в свой второй приезд в Москву. В интервью «Газете.Ru» Майкл Джира рассказал, что он думает о Боге, сексе и треках длиной в 30 минут.
— Предыдущий двойной альбом Swans назывался «Soundtracks for the Blind» и был настолько изнурительным, что, кажется, изнурил и вас: группа распалась, а вы занялись другими вещами. Новый диск «The Seer» не менее масштабен и не менее изнурителен, но на сей раз, кажется, никакого истощения не наблюдается, скорее уж наоборот.
— Действительно, альбомы чем-то похожи — оба выглядят как саундтреки к несуществующим фильмам. Но процесс совсем разный. В «Soundtracks for the Blind» мы во многом полагались на манипуляции со звуком и на использование полевых записей, скопившихся у меня за 15 лет. Там каждая песня — или, правильнее будет сказать, композиция — была по-своему изнурительной: в них записи, сделанные, скажем, в 1982 году, сочетались с записями, сделанными в 1996 году, и потом мы поверх этого накладывали ещё что-то совсем новое. И все очень устали от этого, но на тот момент это было вполне нормально, потому что я чётко понимал: всё, на этом всё заканчивается. Я уже заведомо был истощён — не только конкретным альбомом, но вообще всей историей Swans. А сейчас всё по-другому: «The Seer» состоит целиком из современного материала, и это для нас как раз очень плодотворный опыт, своего рода обновление и возрождение. Он до сих пор нас стимулирует, дарит нам новые идеи. Мы на концертах уже в основном играем абсолютно новые, ещё не записанные композиции, и в Москве вы это тоже услышите.
— Но песни с «The Seer» тоже будут?
— Да, конечно. Наш стандарт — семь песен, из них четыре новые и ещё три с «The Seer». В целом концерт длится от двух с половиной до трёх часов, поэтому я даже не знаю, можно ли это называть песнями. Я бы скорее сказал — действия, как в театре. Причём многое рождается прямо на ходу, на глазах у зрителей. Это касается даже песен с «The Seer» — не факт, что вы их сразу узнаете.
— Swans всегда так работали?
— Нет, это как раз достижение последних лет. И это потрясающе — давать песням жизнь, производить их на свет прямо на концерте. Полное погружение в звук! Мне даже кажется, что в таких ситуациях не мы создаём звук, а звук создаёт нас. Вот так всё и обретает форму.
— Название альбома «The Seer» («Пророк») намекает на предвидение, на то, что ваш взгляд устремлён в будущее, при этом он же вроде бы является и своего рода выставкой достижений Swans за последние тридцать лет. Чего в нём всё-таки больше — прошлого или будущего?
— А одно без другого немыслимо. Действительно, тут аккумулировано всё, над чем я работал последние тридцать с лишним лет: и атональные глыбы звука, и ритмическая интенсивность, и постепенно нарастающие, нагнетаемые крещендо, и совсем тихие, нежные песни. Когда мы собрали весь материал, я его послушал и понял, что не отпущу эту обезьянку, пока не придушу её хорошенько (смеётся). С другой стороны, я всегда стараюсь брать предыдущий диск и находить там какие-то вещи, от которых можно оттолкнуться в дальнейшем. Поэтому, например, музыка, которую мы сейчас делаем, основана на глубокой ритмической пульсации, которая уже присутствовала на диске «The Seer», но не была там выведена на первый план. А теперь мы именно её и акцентируем.
— Если вдуматься, огромное количество музыки в мире сделано по одной и той же схеме: долгое, мучительное нарастание напряжения, затем некий выход, выплеск, кульминация и постепенное затухание. Иногда кажется, что с первым пунктом у Swans всё в полном порядке, а вот расслабиться вы не даёте — разве что когда на улицу выходишь после концерта…
— …и думаешь: ну наконец-то это закончилось! (Смеётся.) Ну, на самом деле у нас всё-таки более разнообразная динамика — не только сплошной «бум» да «бабах»! Например, «The Daughter Brings the Water» — тихая песня. Или «Lunacy»… Окей, «Lunacy» не очень тихая, но на самом деле это песня для акустической гитары, просто я в студии сделал ей довольно мощную оркестровку. И сама песня «The Seer» тоже начиналась как довольно тихий номер, а потом в процессе многочисленных концертов превратилась в нынешнего 30-минутного монстра.
— Интересно... то есть получается, что в фундаменте композиций Swans тоже могут быть, грубо говоря, «песни под гитару»? Я-то думал, что для произведений подобного рода у вас был специальный акустический проект Angels of Light.
— Но я ведь один и тот же — что в Swans, что в Angels of Light. А ещё я музыкальный продюсер, и, хотя сейчас это часто означает просто человека, который копается в программе Pro Tools, я понимаю эту профессию более старомодно — так же как её понимали Брайан Ино, Джордж Мартин или Фил Спектор. Для меня продюсер — это человек, который создаёт своего рода среду, мир, в который люди могут перенестись, пока звучит музыка. Конечно, в Angels of Light мы не так мощно форсировали звук, как мы это делаем в Swans. Но цель-то в любом случае одна и та же.
— Я слышу в композициях Swans очень много такого гипнотизирующего монотонного повторения – и фраз в тексте, и самих музыкальных тем. Это как раз один из способов «форсирования звука»?
— Да, пожалуй. Но надо понимать, что повторение повторению рознь. У нас не электронная музыка, в которой часто всю дорогу звучит один и тот же ритм. Темы постепенно меняются, мутируют, появляются новые звуки и нюансы — послушайте «The Seer» целиком, это же абсолютно разные песни в начале и в конце. Так что мы совсем не минималисты, я бы уж скорее в этом контексте сравнил Swans с Фелой Кути: на его записях тоже вроде бы всё повторялось много раз, но на самом деле ни один мотив не звучал два раза полностью одинаково.
— В своё время я общался с Дэвидом Тибетом из Current 93, и он рассказывал мне, что для него в повторении есть своего рода духовный смысл — это как религиозная мантра. А для вас музыка — это духовное, религиозное переживание?
— Я вообще не религиозный человек в обычном смысле слова, но музыка — да, пожалуй, я отношусь к ней в том числе и как к некой духовной практике. Безусловно, она может вознести тебя и соединить с той высшей сущностью, которую некоторые люди назвали бы Богом (хотя я не знаю, кто это такой). С другой стороны, это актуально не только для Swans. Я слушаю, скажем, группу The Stooges и испытываю те же самые чувства.
— В сопроводительном тексте к диску «The Seer» вы написали: «вне зависимости от того, что вы могли обо мне слышать или предполагать, моя цель — это нести свет и радость». Охотно верю, но радость же тоже бывает разная. Сходить с девушкой в кино — тоже радостное событие, но почему-то кажется, что вы тут имеете в виду какую-то другую радость.
— Тут всё очень просто — я бы сравнил это с сексом. Вот этот момент перед самой кульминацией, когда ты одновременно и полностью теряешь себя, и полностью обретаешь себя, — это и есть та радость, о которой я говорил. Можно ещё сравнить с кино — вы видели «Меланхолию» Ларса фон Триера? То же самое: и радость, и печаль, и в их сочетании совершенно неповторимая красота. Или ещё один фильм, который вы наверняка смотрели, поскольку вы из России, — «Дерсу Узала» Акиры Куросавы. Прекрасный, радостный фильм, хотя и трагический, конечно.
— Последнее, о чём хотелось спросить: с тридцатиминутными композициями и двойными альбомами вы ожидали такого успеха, такого…
— (Перебивает.) А что такое успех? Люди, конечно, покупают наши записи с грехом пополам, но даже в сравнении с тем, что было десять лет назад, это ничто.
— Ну а восторженный хор критиков?
— Вот уж до чего мне дела нет. Единственное — я рад, что могу продолжать заниматься музыкой; наверное, в том числе и благодаря тому, что критики пишут статьи, а люди покупают диски. Но когда я работаю над песнями, то вообще не думаю ни о чём таком. Я думаю о том, как сделать так, чтобы песня дала мне в морду, я бы упал на землю и увидел звёзды. Вот о чём я думаю.
Swans
18 марта 2013 года
Москва, клуб Tonight (ул. Дербеневская, д. 20, стр. 10; м. Павелецкая), 20.00
