Цивилизация
Настоящий «Илья Муромец»
Игорь Сикорский грезил вертолетами с самого детства, вдохновившись рисунками Леонардо да Винчи. В целом идея полета с помощью винта была очень древней, а конструкция примитивного винтокрыла — тривиальной. Наверняка у многих в детстве была игрушка-вертолет, которая взлетала, если дернуть за веревочку на пусковой рукояти, — что-то похожее был и у самого Сикорского, который родился 25 мая 1889 года в семье киевских интеллигентов. Однако между игрушкой и настоящим управляемым вертолетом, пригодным в качестве транспорта, — пропасть, на устранение которой конструктор потратил половину жизни.
В 14 лет юноша поступил в петербургское Морское училище по примеру брата, но быстро понял, что это не его призвание. Сикорский точно знал, что будет инженером, поэтому спустя четыре года он оказался в Киевском политехническом институте. В 1908 году во время летней поездки с отцом по Германии он услышал новости о самолете братьев Райт и о гигантских жестких дирижаблях Фердинанда фон Цеппелина. Они поразили Сикорского: «За 24 часа я сменил дело своей жизни. Я решил изучать авиацию», — рассказывал он потом.
Авиаконструктор Игорь Сикорский, 1912 год
РИА Новости
Технологии 1910-1920-х годов еще не позволяли создать настоящий вертолет, поэтому Сикорский переключился на проектирование самолетов. Он создал целую линейку собственных бипланов, из которых первым пригодным к полноценному полету в 1911 году стал С-5. Во время демонстрационного полета, когда им управлял сам конструктор, у С-5 заглох двигатель из-за попавшего в карбюратор комара из бензобака. Сикорский смог аварийно сесть без травм, но с тех пор задумался о самолетах, способных продолжать полет при выходе из строя двигателя.
Перед Первой мировой войной инженер успел прославиться как создатель первых в мире тяжелых четырехмоторных самолетов. Они годились как в транспортные, так и в бомбардировщики. В результате Россия, несмотря на общее отставание в авиации от Германии и стран Антанты, вступила в мировую войну с настоящим бомбардировщиком С-22 под названием «Илья Муромец», который мог вместить 10 пассажиров или 300-500 кг бомб. На самолеты в ту эпоху в целом возлагали роль разведчиков, а для ударных задач не было ни техники, ни тактики. Влияние С-22 на поле боя было скорее символическим, но все понимали: за такими аппаратами будущее.
Репродукция фотографии пробного полета аэроплана «Илья Муромец», построенного на Русско-Балтийском вагонном заводе,1913 год
Н. Пащин/РИА Новости
Русский американец
Сикорскому было что предложить для будущего, но уже не в России. После Октябрьской революции и начала красного террора он решил не проверять, что перевесит — польза новой власти от выдающегося конструктора или большевистское желание уничтожать классовых врагов. Под определение классового врага инженер точно попадал как классический «прислужник царизма». Поэтому услышав от друзей о выписанном приказе расстрелять его, Сикорский в феврале 1918 года бежал сначала в Великобританию, потом по Францию и к 1919 году оказался в Нью-Йорке.
Так появился американский авиаконструктор Igor Sikorsky, оказавший этой стране большую услугу. Он видел между США и Россией много общего, среди прочего — огромную континентальную территорию, которой требовалось использование самолетов.
Поначалу карьера инженера шла тяжело: после окончания войны купить старый военный самолет было проще, чем делать новые, и авиаконструкторы оказались не у дел. Сикорский зарабатывал преподаванием математики, физики и астрономии, а на первый построенный в США аппарат С-29 деньги собирали всей русской колонией. Крупное пожертвование сделал и другой знаменитый русский эмигрант, композитор Сергей Рахманинов. Он прислал пять тысяч долларов, что было равно примерно 80 тысячам долларов на современные деньги, — солидную сумму, который средний американец не зарабатывал даже за год. Спустя десятилетие, когда бизнес удался, а Сикорский разбогател и стал гражданином США, он с благодарностью вернул это пожертвование.
Игорь Сикорский на обложке журнала Time, 1953 год
Time Magazine
На Сикорского как на своего уроженца претендует не только Россия, но и Украина, где в честь него называют улицы и учебные заведения. Формально украинцы имеют на это право, но сам Сикорский всегда называл себя русским человеком (не высказывая ничего против Украины). По убеждениям он был православным монархистом, входил в консервативные эмигрантские культурно-политические кружки, написал две религиозно-философские книги и множество статей на эту тему.
«Наши заботы отходят на второй план по сравнению с вечной ценностью человеческой личности — потенциального дитя Божьего, которому суждено восторжествовать над жизнью, болью и смертью. Никто не сможет отнять у нас этот возвышенный смысл жизни, и это единственное, что имеет значение», — писал он.
Отец вертолетов
В межвоенный период фирма Sikorsky производила самолеты и летающие лодки, поскольку это приносило неплохой доход. Однако сам Сикорский все время мечтал о винтокрылом аппарате и пытался его создать. У него было много коллег-конкурентов — например, Артур Янг, фирмы Bell и Platt-LePage. Нельзя выделить какую-то одну причину, почему Сикорский их опередил в создании пригодного к практическому использованию вертолета. Например, он первый придумал использовать один двигатель как для несущего, так и для рулевого винта.
Vought-Sikorsky VS-300 отправился в первый свободный полет в мае 1940 года. Это был первый успешный вертолет современного вида: с одним несущим винтом и одним рулевым, расположенным вертикально для компенсации рыскания (вращения вокруг своей оси). Через полтора года США вступили во Вторую мировую войну, и на основе VS-300 был создан серийный R-4, который вскоре поступил на вооружение.
Интуитивно вертолет кажется анахронизмом для эпохи Второй мировой, и мало кто может себе представить в ней их роль. Тем не менее они существовали и применялись на поле боя, пусть и в ограниченном масштабе. Сотый R-4 выпустили осенью 1944, а применяли его в основном для медицинской эвакуации, перевоза грузов между кораблями, поиска сбитых летчиков и вражеских кораблей.
Немецкая субмарина U-858 сдается американским силам, 1945 год. Сверху виден R-4
history.navy.mil
Аппарат отличался невероятно сложностью для пилота: если полет на современном вертолете можно сравнить с поездкой на одноколесном велосипеде, то в случае R-4 велосипедисту будто бы требовалось непрерывно жонглировать горящими факелами.
Рукоять управления тряслась, как отбойный молоток, а при изменении общего шага винта приходилось сразу вручную менять положение дроссельной заслонки (газ). Расслабиться нельзя было ни на секунду, и военные летчики шутили, что опознать вертолетчика можно по характерным признакам трясучки.
Немецкий Fl 282 Kolibri
utdallas.edu
Тем не менее R-4 был очень полезен и положил начало важнейшей современной авиационной отрасли. Интересно, что у него были аналоги в Германии: Fl 282 Kolibri и Fl 265. Однако они были синхроптерами, то есть имели два близко расположенных несущих винта, вращающихся в противоположную сторону. Эта схема была куда более сложной и менее удачной, поэтому произвести Kolibri успели числом не более пары десятков. В 1944 году производство остановилось полностью, поскольку авиация союзников разбомбила завод BMW, где их собирали.
Поэтому R-4 и запомнился как единственный вертолет Второй мировой войны, а Сикорский — как отец вертолетов.