Цивилизация
80 лет назад в Тобольской тюрьме произошло убийство виднейшего представителя большевистской интеллигенции раннего СССР, одного из инициаторов НЭПа и создателя «конвертируемого червонца» Григория Сокольникова. Советские власти «повесили» резонансное преступление на уголовников, с которыми бывший нарком финансов якобы вступил в конфликт.
На самом же деле давний соратник Владимира Ленина пал жертвой группы убийц, подосланных по личному указанию Лаврентия Берии, которому, в свою очередь, отдал соответствующий приказ Иосиф Сталин.
Палачами Сокольникова стали оперуполномоченный НКВД Петр Кубаткин, начальник тюрьмы Флягин и осужденный по делу об убийстве Сергея Кирова бывший чекист Лобов. Непосредственное руководство операцией осуществлял оперуполномоченный секретно-политического отдела Григорий Шарок.
Все обстоятельства случившегося в Тобольской тюрьме были установлены при Никите Хрущеве после XX съезда КПСС. В архиве КГБ были подняты и изучены материалы, имевшие отношение к делу. Как выяснила в начале 1960-х занимавшаяся реабилитацией жертв политических репрессий комиссия под руководством члена Президиума ЦК КПСС Николая Шверника, всего за два дня до убийства Сокольникова чекист Кубаткин по схожему сценарию организовал расправу над другим знаменитым революционером и политическим деятелем Карлом Радеком.
Справиться с 50-летним экономистом, изможденным, к тому же многомесячным пребыванием в заключении, оказалось не сложно.
Кубаткин, Флягин и Лобов ворвались в одиночную камеру, в которую Сокольникова заранее намеренно поместили, набросились и убили его с применением подручных средств.
С целью замести следы преступления Флягин составил фиктивный акт и оформил протокол допроса Лобова, который сознался в убийстве Сокольникова «по мотивам внезапно вспыхнувшей ненависти».
«Вызывающий тон в вопросе Сокольникова побудил во мне злобу. Я назвал его фашистским наймитом, и что за вас и подобных вам лидеров приходится и мне нести ответственность. Сокольников моментально встал с кровати и с угрожающим видом начал приближаться ко мне.
Я сидел на своей кровати, рядом с которой стояла камерная параша, я схватил ее и ударом по голове отстранил его от себя»,
— утверждал разжалованный чекист, выданный за уголовника. Эти показания были включены в справку председателя КГБ Ивана Серова, которая опубликована, в частности, в книге Олега Смыслова «Генерал Абакумов. Палач или жертва?»
На протяжении десятилетий имя Сокольникова, заложившего финансовую систему, фактически просуществовавшую весь советский период, было предано глубокому забвению. Широкая публика узнала о судьбе экономиста только после 1988 года, когда он был посмертно реабилитирован и восстановлен в партии.
А начинался его путь в высшие эшелоны с московской классической гимназии, где Григорий Сокольников – тогда еще Гирш Бриллиант – учился вместе с будущим соратником по партии Николаем Бухариным, писателями Борисом Пастернаком и Ильей Эренбургом. Выучил шесть языков и примкнул к марксистам, вступив в РСДРП. Далее Сокольников проделал довольно типичный путь революционера от интеллигенции: активное участие в революционных событиях 1905 года, членство в Сокольническом ревкоме (откуда и был заимствован псевдоним), арест, ссылка на вечное поселение в Енисейскую губернию и бегство за границу.
В эмиграции Сокольников познакомился с Владимиром Лениным, писал для газеты «Наше слово» Льва Троцкого, окончил юридический факультет Сорбонны и там же прослушал курс экономики.
Дальнейшему образованию помешала Первая мировая война. В апреле 1917 года Сокольников вместе с Лениным проехал из Швейцарии через Германию в легендарном «пломбированном вагоне». Он быстро утвердился в качестве одного из лидеров московских большевиков, не забывших о его заслугах в первой революции, голосовал за резолюцию о восстании на историческом заседании ЦК РСДРП (б) и участвовал в свержении Временного правительства в Петрограде. После смены власти Сокольников руководил национализацией банков. А с отказом Троцкого продолжить переговоры с немцами возглавил обновленный состав советской делегации. Именно Сокольников подписал от имени Советской России мирный договор в Брест-Литовске 3 марта 1918 года.
С началом активной фазы Гражданской войны Совнарком направил сугубо гражданского чиновника на фронт. Не имея даже минимального военного образования, Сокольников – единственный за весь период конфликта – совмещал должности командующего и комиссара 8-й армии. Он крайне негативно относился к политике разказачивания и однажды спас от расстрела знаменитого казачьего командира Филиппа Миронова, обвиненного в подготовке восстания против красных.
Как и Троцкий, Сокольников был сторонником привлечения в Красную армию военных специалистов из числа бывших офицеров Русской императорской армии. Категорически против этого выступали так называемые «царицынцы» во главе со Сталиным и Климентом Ворошиловым. В диаметрально противоположных подходах к актуальному кадровому вопросу заложена одна из линий размежевания двух влиятельных группировок в РККА. Возвысившись годы спустя, Сталин, как известно, последовательно припоминал своим оппонентам все случаи несогласия с собственным мнением.
Чуть позже Сокольников поддержал Троцкого и в дискуссии о профсоюзах.
После разгрома Белого движения на юге России Сокольникова перебросили в Туркестан, где ему пришлось заняться «утверждением и продвижением» советской власти, борьбой с басмачами, местными националистами и одновременно экономическим развитием. При нем продразверстка была заменена здесь – впервые в стране – продналогом, разрешена свободная торговля на базарах. Впоследствии эти меры были применены уже в общегосударственном масштабе в рамках программы НЭПа, в реализации которой Сокольников также сыграл одну из ролей первого плана.
Пользуясь неограниченной, почти диктаторской властью во вверенном регионе, он объявил широкую амнистию для представителей исламского духовенства, которые в ответ заявили о своей лояльности.
Своего пика военно-политическая карьера Сокольникова достигла в 1923 году, когда ему было доверено возглавить только что созданный Народный комиссариат финансов Советского Союза. На этом посту он провел денежную реформу, в ходе которой в обращение вошел знаменитый червонец – первая советская твердая валюта, приравненная к 10-рублевой золотой монете царской чеканки. Была создана система банковских учреждений во главе с Государственным банком, начались государственные займы, было ликвидировано натуральное налогообложение и создана система денежных налогов и доходов, сформированы Госстрах и государственные трудовые сберкассы.
«Он был, бесспорно, одним из самых талантливых и блестящих большевистских вождей,
— писал о Сокольникове бывший помощник Сталина и секретарь Политбюро ЦК ВКП (б), а также сотрудник Наркомфина Борис Бажанов, бежавший из СССР на Запад в 1928 году и выпустивший там мемуары. — Народный комиссар финансов после нэпа, он прекрасно провел денежную реформу, создав твердый червонный рубль и быстро приведя в порядок хаотическое большевистское денежное хозяйство».
Параллельно Сокольников вел активную деятельность в партии, где выдвинулся в лидеры «новой оппозиции», в которой также участвовали Лев Каменев и Григорий Зиновьев. Однако это направление потерпело крах. Противостояние Сталину стоило экономисту высокой должности, а в конечном счете – и жизни. Тем не менее, он решил рискнуть.
«На съезде 1926 года Сокольников выступил вместе с Зиновьевым и Каменевым и был единственным оратором, требовавшим с трибуны съезда снятия Сталина с поста генерального секретаря. Это ему стоило и поста Наркомфина, и места в Политбюро. На XV съезде, когда Сталин наметил свой преступный курс на коллективизацию, Сокольников выступил против этой политики и требовал нормального развития хозяйства, сначала в легкой промышленности», — отмечал Бажанов.
В ту пору Сталин еще не мог раздавить любого своего противника. Уцелел и Сокольников. Правда, для работы ему отныне предлагались более низкие должности. «Советский Витте», как любят называть его историки, последовательно трудился зампредом Госплана, главой Нефтесиндиката и советским послом в Лондоне. В 1933 году Сталин неожиданно вызвал Сокольникова на беседу, предложив опальному финансисту войти в коллегию Наркомата иностранных дел и пообещав дачу в Баковке. Неизвестно, чем был продиктован такой ход генсека, но вскоре Сокольников поднялся до заместителя наркоминдела Максима Литвинова. Это был последний взлет архитектора советской финансовой системы. Двумя годами позднее последовал перевод на откровенно непрестижный, в сравнении с предыдущими, пост замнаркома лесной промышленности, а затем, в 1936-м, арест.
Сокольников оказался среди главных обвиняемых на так называемом Втором Московском процессе по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра» в январе 1937 года. Ему еще повезло: экс-наркомфина, как и Радека, приговорили «лишь» к десяти годам тюрьмы. 13 из 17 подсудимых расстреляли. В их числе – первый руководитель украинской партийной организации Георгий Пятаков, экс-начальник Политуправления РККА, бывший супруг жены Сокольникова Леонид Серебряков, один из ближайших соратников Троцкого, видный военный деятель Гражданской войны Николай Муралов, имевший схожую биографию Яков Дробнис.
Современники отмечали малодушие Сокольникова. Он покорно дал следователям себя оговорить и «во всем сознался», вернее, подтвердил показания, которые от него требовали, а, кроме того, оговорил своего товарища по несчастью Радека.
«Сокольников, который капитулировал уже давно, опасаясь за жизнь молодой жены и двадцатитрехлетнего сына от первого брака, согласился поговорить с Радеком, — писал в своей знаменитой книге «Тайная история сталинских преступлений» высокопоставленный сотрудник НКВД, невозвращенец с 1938 года Александр Орлов. — Разговор состоялся в присутствии следователя и в дальнейшем был запротоколирован как очная ставка двух обвиняемых. Однако в протоколе ни единым словом не упомянуто о том, что в действительности происходило на этой встрече.
Следователь написал только, что в ответ на его вопросы Сокольников во всем сознавался и указывал на Радека как на своего сообщника.
Сокольников, являвшийся членом ЦК партии еще при Ленине, в решающие годы революции и Гражданской войны, пользовался репутацией исключительно серьезного и осмотрительного политического деятеля, не склонного к опрометчивым решениям. И когда слабохарактерный и легкомысленный Радек почувствовал себя загнанным в тупик, он послушно последовал примеру человека, который имел смелость прийти к определенному решению и придерживаться его».
Сотрудничество с НКВД не помогло как Галине Серебряковой, осужденной на восемь лет в качестве «жены врага народа», а потом еще на десять за «контрреволюционную агитацию», так и самому Сокольникову, который после сфальсифицированного приговора прожил, равно как и оклеветанный им Радек, чуть более двух лет.
Убийцы видного большевика за успешное выполнение задания удостоились повышения. Шарок стал замнаркома внутренних дел Казахской ССР, Кубаткин — начальником управления НКВД Московской области. Ему было суждено разделить судьбу своих жертв. В 1949 году уже генерал-лейтенанта МГБ Кубаткина осудили на 20 лет по «Ленинградскому делу», а год спустя пересмотрели приговор и расстреляли.