Цивилизация
— Минувшим летом более 2200 ученых направили президенту Медведеву открытое письмо, в котором выразили свою озабоченность перспективами финансирования российской науки. Почему Минобрнауки проигнорировало их мнение?
— Минобрнауки ни в коем случае не игнорировало письмо представителей научного сообщества. Напротив, изложенные ими проблемы стали предметом рассмотрения со стороны наших специалистов. В частности, ученые говорили о проблемах, связанных с Федеральным законом 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд», который был принят в июле 2005 года и распространяется на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. Последнее обстоятельство как раз и вызывает недовольство деятелей науки.
Департаменты, которые занимаются сопровождением федеральных целевых программ, сейчас работают над изменением условий их финансирования.
Например, в рамках федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009–2013 годы наш департамент прорабатывает механизм финансирования научных исследований в форме грантов, особенно при повторной подаче заявок. По сути, это нововведение позволит нам уйти от закона о госзакупках. Мы провели консультации с коллегами из Минэкономразвития, заручились их поддержкой и уже в декабре нынешнего или максимум в начале будущего года рассчитываем внести соответствующие изменения в программу.
— А что дадут эти изменения?
— Во-первых, переход от госзакупок на субсидии позволит повысить качество экспертизы конкурсных заявок за счет увеличения ее продолжительности до полутора-двух месяцев. При существующей практике организации конкурсов у экспертов есть не более 30 дней для оценки и сопоставления заявок — такое ограничение накладывает 94-ФЗ. В идеале же эксперт должен не просто прочитать заявку, а обратить внимание на все детали, вернуться к поданному пакету документов несколько раз, тщательно оценить значимость исследования.
То есть качество экспертизы — это еще и вопрос времени.
Во-вторых, мы уйдем от демпингования, при котором слабые научные группы могли обойти более квалифицированных коллег за счет занижения цены. Такие факты, к сожалению, были. Приведу простой пример. В рамках мероприятия, направленного на поддержку трехлетних исследований коллективами научно-образовательных центров, цена одного госконтракта может достигать 15 миллионов рублей. Потенциальные исполнители чаще всего заявляют о согласии проводить исследования за гораздо меньшие суммы — скажем, 6–7 миллионов рублей. При этом запросить экономические обоснования заявляемых сумм мы не имеем права, потому что это будет воспринято как расширительное толкование 94-ФЗ и вызовет вполне обоснованные претензии со стороны ФАС,
— Вы координируете реализацию сразу нескольких ФЦП. Бытует мнение, что само выставление на конкурс работ той или иной тематики зависит от решения небольшой группы людей, которое и предопределяет победу в конкурсе.
— Тематику работ определяет вовсе не небольшая группа людей. На начальном этапе Минобрнауки как госзаказчик объявляет сбор предложений по тематике работ. Затем они поступают в рабочие группы, состав которых утвержден приказом министра. Рабочие группы анализируют поступившие предложения в электронном и «бумажном» виде, отбирают из них те, которые считают наиболее важными и перспективными, и представляют «выжимку» на заседании научно-координационного совета (НКС). И только после окончания третьего этапа — получения рекомендации от НКС — госзаказчик объявляет конкурсы.
– Почему в конкурсах, связанных с ФЦП, вопрос финансирования фактически приоритетен перед вопросом научной значимости?
– Таково требование 94-ФЗ, в соответствии с которым победа в конкурсах научно-исследовательских работ на 55% зависит от их стоимости и только на 45% — от качества и квалификации исполнителей. Но и существующие условия в абсолютном большинстве случаев позволяют поддерживать сильные, а не слабые коллективы. Здесь следует отметить, что качество каждой заявки оценивают как минимум два эксперта, которые способны отличить достойную заявку от слабой. Если их мнения существенно расходятся, к анализу привлекается третий специалист.
Нужно признать, что у нас было несколько ситуаций, когда эксперты «обнуляли» качество откровенно слабой заявки, но низкая цена открывала ее авторам путь к получению бюджетного финансирования.
Методика оценки заявок не является секретом, поэтому отдельные недобросовестные ученые пытаются в нее «вписаться», занижая стоимость работ. В ряде случаев мы снимали с конкурса откровенно недобросовестные заявки, но обиженная сторона обращалась в ФАС, и госзаказчики уже там пытались доказать, что выполнить работу, которая стоит 10 миллионов рублей, за четверть этой суммы даже теоретически невозможно. Получалось далеко не всегда.
— Есть ли выход из этой ситуации?
— Мы разделяем мнение заместителя директора Института проблем передачи информации РАН Михаила Гельфанда, который предлагает максимально детально прописывать технические задания при формировании тематики конкурсов силами рабочих групп. Это позволит ограничивать круг участников не формальными рамками, а прозрачными условиями. Слабые коллективы сами откажутся от участия в конкурсе, если будут видеть, что не соответствуют требованиям технического задания на выполнение той или иной работы.
— Каких успехов удалось достичь по результатам ФЦП «Кадры»?
— Пожалуй, главный успех ФЦП — ее массовый характер, позволивший привлечь максимальное число занимающихся наукой молодых людей. В этом состоит ее принципиальное отличие от других научных программ. Впервые в истории российской науки в программе могут участвовать практически все категории научных сотрудников: студенты и преподаватели, магистранты и аспиранты, молодые кандидаты наук и немолодые академики. За неполные два года мы подписали более пяти с половиной тысяч госконтрактов — согласитесь, что это серьезный показатель.
ФЦП «Кадры» позволила выявить кадровый потенциал конкретных вузов и российских регионов, увидеть направления исследований и их связь с региональной экономикой, перспективы коммерциализации разработок, что важно для участия уже в других целевых программах.
Несомненным достоинством ФЦП стало то, что она обнажила целый ряд проблем российской науки. Например, в прошлом году не состоялись сразу несколько конкурсов на проведение целевых исследований аспирантами. И здесь невозможно кивать на 94-ФЗ или непрозрачность экспертизы: конкурсы (в первую очередь – исследования, связанные с высокотехнологичными секторами экономики) сорвались просто потому, что на них не поступило ни одной заявки. А значит, чиновники, руководители вузов и научных организаций увидели, по каким направлениям науки у нас не задействована молодежь.
— Неужели вы думаете, что среднестатистический аспирант способен написать заявку и собрать все необходимые документы на конкурс?
— Нет, я так не думаю. Несостоявшиеся конкурсы как раз продемонстрировали, что многие научные руководители просто не работают со своими аспирантами. А еще они показали, что большинство российских вузов и академических институтов не имеют современной инфраструктуры научной деятельности.
Если заявка отклонена по формальным признакам, значит в подавшем ее университете или НИИ слабо работает юридическая служба, задача которой — подготовить все необходимые документы.
Что такое инфраструктура для науки? Во-первых, это патентные службы, обеспечивающие защиту охраноспособных результатов. Во-вторых, для правильного распределения финансовых средств необходим экономический отдел. В-третьих, чтобы правильно составить заявку в соответствии с техническим заданием и указанными в конкурсной документации требованиями, а затем оформить промежуточные и итоговые отчеты о проделанной работе, нужен отдел сопровождения грантов.
— Отечественная наука готова тратиться на такую инфраструктуру?
— В некоторых вузах эта работа уже проведена, что видно по качеству подаваемых заявок и конкурсной активности. Среди них МИФИ, МИСиС, Томский государственный университет. Деньги, вложенные в инфраструктуру, возвращаются сторицей. В свою очередь, аспирант, который при поддержке существующей инфраструктуры участвует в конкурсе, получает бесценный опыт, необходимый любому исследователю. Такой молодой ученый впоследствии сможет подавать заявки на участие в других целевых программах, выигрывать гранты и получать поддержку от международных научных фондов, которые предъявляют достаточно жесткие требования к качеству заявок.
— Кто и как отслеживает расходование средств, выделяемых университетам на исследования?
— Как госзаказчик мы требуем от исполнителей конкретный результат, зафиксированный в госконтракте. Исполнители предоставляют нам промежуточные и итоговые отчеты, экспертизой которых занимаются приемочные комиссии, созданные приказом по министерству. Если эксперты обнаруживают несоответствие между тем, что исполнители обещали в госконтракте, и тем, что написали в отчете, то этих людей приглашают на заседания приемочных комиссий, где задают неприятные вопросы. Как правило, такие приглашения получают коллективы, которые занижали цену во время проведения конкурса.
После подписания акта сдачи-приемки выполненных работ мы подписываем финансовый акт, на основании которого поступает оплата за труд исполнителя. Если акт не подписан, значит, госзаказчика качество работ не устроило.
Не исключаю, что в конце нынешнего года мы вызовем некоторых участников ФЦП на комиссию и расторгнем несколько контрактов с недобросовестными исполнителями.
В то же время мы не имеем права контролировать расходование средств, выделенных вузам на исследования. Для этого существуют Счетная палата, Росфиннадзор и другие компетентные органы. Могу сказать, что они достаточно часто наведываются и в университеты, и в министерство.
— В последнее время мы видим, что Минобрнауки предпочитает финансировать вузовскую науку. Означает ли это, что дни академической науки сочтены?
— Я не понимаю тех, кто противопоставляет вузовскую науку академической. Сотрудники учреждений Российской академии наук участвуют во всех федеральных целевых программах наравне с представителями высшей школы, а в ряде проектов ФЦП академические институты привлекаются в качестве соисполнителей.
Современное финансирование вузовской науки предполагает взаимодействие вузов с академическим сообществом — от формирования лабораторий на базе высших учебных заведений до создания базовых кафедр в академических институтах.
Достаточно привести в качестве примера Московский физико-технический институт, чьи выпускники недавно стали лауреатами Нобелевской премии по физике. Формула успеха легендарного «физтеха» как раз в эффективной интеграции между РАН и вузом.