Цивилизация
— Владимир Вольфович, в 1996 году российская политическая традиция еще только складывалась, но для вас это была уже вторая президентская кампания. Почему вы приняли решение повторить попытку несмотря на поражение в 1991? И как вы считаете, почему ваш результат ухудшился?
— В 1993 году ЛДПР заняла первое место на выборах в Госдуму, а в декабре 1995 года — второе. На первых я занял третье место и с удовольствием пошел на вторые. В январе 1996 года рейтинг у меня с [экс-президентом России Борисом] Ельциным был одинаковый — 5%.
Поэтому если бы в меня вложили все деньги, которые вложили в Ельцина, я бы тоже мог победить.
Это одна сторона. Вторая — [генерал Александр] Лебедь. [Олигарх Борис] Березовский его раскручивал долго, в него вложили хорошие деньги. И он взял часть моего электората. Я получил 6% в июне 1996 года, а он — 14%. 20% — это мой электорат, патриотический, не коммунистический и не прозападный. Поэтому были все шансы на победу и у меня.
Но почему-то Березовский и его команда, [Анатолий] Чубайс (на тот момент — руководитель администрации президента. — «Газета.Ru»), все сделали ставку на противостояние Ельцин — [лидер КПРФ Геннадий] Зюганов. Видимо, они испугались, что при любом раскладе может победить Зюганов.
— А вы согласны с этой точкой зрения? Зюганов мог победить?
— Я же объехал всю страну. Все ненавидели Ельцина. Первые выборы, 1991 год, еще люди хотели голосовать за Ельцина, они его еще не узнали. Верховный Совет еще себя не особенно проявил. А за пять лет произошла приватизация, реформы [Егора] Гайдара (министр финансов РФ в 1992 году. — «Газета.Ru»), цены отпустили все, склады рухнули. То есть все самое плохое свершилось с 1991 по 1996 год. Поэтому ко вторым выборам страна ненавидела Ельцина, Гайдара, Чубайса, [политика Бориса] Немцова и прочих — всех, кто там был связан с его командой.
— Как вы считаете, если шансы Ельцина были так невелики, почему вы не стали главным оппонентом Зюганова на тех выборах?
— Большие деньги под меня никто не даст, а под Ельцина дадут, ибо он уже за пять лет многое сделал для Запада, войска наши вывел. Поэтому вся подготовка шла к его победе.
Опять было полно американцев в Москве, деньги завозили, раздавали, всех артистов мобилизовали, день и ночь шла пропаганда.
Но, тем не менее, все равно побеждал Зюганов, он в Давос даже был приглашен, там тоже к нему относились как к потенциальному президенту России. И [бизнесмен Михаил] Фридман даже советовал: пусть вернутся к власти коммунисты, ничего они уже сделать не смогут, но будет демократия. А на следующих выборах они проиграют. Это было бы правильно. Как было в Польше: коммунисты вернулись, проиграли и уже окончательно.
Но Чубайс, Гайдар и сам Ельцин боялись, что, если побеждает Зюганов, то коммунисты останутся на долгие годы, поскольку из КГБ еще было много сторонников советской власти, в армии, чиновники, в промышленности еще не все приватизировали. Поэтому они сделали ставку на победу Ельцина. Но Ельцин был болен.
— А вы не боялись возвращения коммунистов?
— Я этого ни в коем случае не боялся. Я понимал, что в связи с их приходом мне и ЛДПР ничего плохого особенно не будет. Я понимал, что это не [Владимир] Ленин и не [Иосиф] Сталин. И Зюганов это понимал, им не выгодно было обрушить все снова. Поэтому они бы осторожно, может быть, остановили бы приватизацию, распродажу. Они тоже хотели в принципе дальше как-то демократии и какие-то реформы, понимая, что 1991 год не случайно закончился расчленением страны и Беловежскими соглашениями. Был тупик с продовольствием, экономическими реформами. Но их можно было бы проводить и в рамках СССР, как это в Китае сделал Дэн Сяопин. Но они все это упустили. Все разрушили.
— Что им помешало тогда отыграть назад?
— Тотально было все под контролем Центральной избирательной комиссии. Я звоню туда: ну хорошо, Ельцин победил, вся страна на него работала. Зюганов занял второе место, это еще сильная КПСС, только в РСФСР было 10 миллионов членов КПСС, огромная сила. Но Лебедя Березовский раскручивал целый год, огромные деньги дали! Генерал, война на Кавказе — конечно, ему легче мобилизовать электорат. У [руководителя фракции «Яблоко» Григория] Явлинского четвертое место. Почему Явлинский-то, он-то кому нужен здесь, сбоку припеку?
А мне и говорят там: а за четвертое место нужно было заплатить. Я обомлел.
Что, я буду платить за четвертое место? Естественно, я никогда в жизни не заплатил бы. Видимо, [бывший медиамагнат Владимир] Гусинский заплатил за него. Тогда на выборы он дал Явлинскому $50 млн. А у меня было 300 тысяч всего. Вот сравните эти деньги. 300 тысяч и 50 млн долларов у Явлинского. Лебедю, сколько надо, Березовский дал. И, естественно, огромные деньги были брошены под Ельцина. Там был случай известный, когда задержали при выходе из Белого дома двух, тоже членов команды Чубайса, полмиллиона долларов они выносили, им нужны были наличные, чтобы раздавать артистам, активистам, всем остальным.
— Вы постоянно упоминаете Березовского и Чубайса. Вы считаете, что их роль на тех выборах была определяющей?
— Березовский в то время уже превратился в серого кардинала, был главным идеологом. Главный такой Ришелье российский. И деньги в его руках, но он жадный, он в основном организовывал сбор денег и мобилизацию их из-за границы и здесь. Везде пугали: вот-вот вернутся коммунисты.
Чубайс тоже что-то делал. Но Чубайс как бы начальник штаба и в прямом смысле, и в переносном. А вот вся идеология выборов — это Березовский. И он организовал «семибанкирщину», там, где были семь банкиров. И я провел пресс-конференцию и сказал: мы к черту разгромим эту «семибанкирщину», Ельцин проиграет. Стоит нам объединиться — Зюганов, Лебедь и я — вам всем конец. И так могло быть. Лебедь президент, Зюганов премьер-министр, я председатель Госдумы. И выгнали бы всю ельцинскую команду — Чубайса, Гайдара, Березовского и прочих.
Борис Березовский и Анатолий Чубайс, коллаж
Юрий Заритовский/Дмитрий Донской/РИА «Новости»«Он не был боец»
— Так почему же не срослось? После первого тура вы призывали своих избирателей не голосовать за Зюганова как лидера «прямой наследницы КПСС». В Кремле вас просили поддержать Ельцина?
— После первого тура никто не просил меня поддержать Ельцина, поскольку я очень резко выступал против Чубайса и Гайдара. Да и сам Ельцин меня недолюбливал еще с 1991 года. В 1991 году я тогда был единственным, кто его жестко критиковал. И постоянно мы где-то оказывались в одних и тех же городах. Он на Урале, и я на Урале, он на Юге, и я там. Это были наши столкновения с ним. Это у него вызывало ко мне такое холодное отношение. И в 1993 году после победы ЛДПР на первых свободных выборах в Думу, 12 декабря 1993 года, он даже не встретился со мной. Во всем мире президент приглашает на встречу лидеров победившей партии. А Ельцин меня не пригласил.
Фотограф агентства Associated Press Александр Земляниченко получил за этот снимок Пулицеровскую премию
в отдельном репортаже
Так что они ко мне настороженно относились. Но я уверен, что часть голосов моих передали Ельцину. В 1991 году они боялись сфальсифицировать, поскольку еще и опыта у них не было. Первые выборы в истории России. В 1993 году тоже боялись, поэтому-то и победила ЛДПР. В 1995 году левые победили, потому что [экс-председатель правительства России Виктор] Черномырдин не стал фальсифицировать выборы в пользу своей партии «Наш дом — Россия» и занял только третье место, а ЛДПР была на втором.
А вот в 1996 году, поскольку Чубайс взялся за это дело, они могли часть моих голосов отдать Ельцину. И у Зюганова отобрали что-то. Потому что смешно: в первом туре все за Зюганова, он выигрывает. Во втором туре вдруг они уже за Ельцина.
Зюганов же не проиграл второй тур. Так что эти выборы в чистом виде были сфальсифицированы. Я это понимал, видел.
На второй день после второго тура я приехал в Думу, решил позавтракать. И Зюганов там завтракает — мы вдвоем оказались в этом небольшом зале для руководящего состава Госдумы. Я к нему подхожу и поздравляю. Прямо подхожу, жму руку, говорю: «Геннадий Андреевич, поздравляю с огромным успехом». Он согласен был, это было часов в 10 утра. А потом узнаю, что он в 5 утра уже позвонил Ельцину и его поздравил с победой на выборах.
Вся страна Ельцина ненавидит, и вдруг он, Зюганов, его поздравляет. Ну хотя бы промолчал бы и сказал бы, как Трамп, что он не признает выборы, что выборы сфальсифицированы. Ничего подобного.
— А Дума почему ничего не сделала?
— Я звоню [бывшему председателю Госдумы Геннадию] Селезневу: «Геннадий Николаевич, что происходит, переворот в стране?» Я думал, что он тоже возмутится — он же левый, давай сейчас объединимся, Зюганова поддержим. Ничего абсолютно. То есть сама партия была из предателей.
Видимо, Селезнев с Ельциным договорился, и Зюганова никто из власти не поддерживал, включая силовиков, там, где в первую очередь могли быть генералы. Но народ его поддержал. И я единственный поздравил здесь, в Думе.
То есть Зюганов победил, но у него даже не спрашивая, объявили, что он проиграл, хотя по всем показателям, со всей фальсификацией было видно, что он на всех участках по всей стране побеждает, может быть, в Москве чуть-чуть у Ельцина было больше. Хотя и Москва была недовольна его пятилетним пребыванием.
Пресс-конференция лидеров фракций Государственной думы Российской Федерации. У микрофонов Лидер КПРФ Геннадий Зюганов, председатель Госдумы РФ Геннадий Селезнев и лидер ЛДПР Владимир Жириновский во время пресс-конференции в здании нижней палаты Российского парламента, 1996 год
Alexander Zemlianichenko/APКогда Лебедь еще депутатом был, когда он занял третье место, у нас еще было заседание Госдумы. Он даже, по-моему, выступил, и так жестко, своим басом сказал, что надо признать выборы, никто не должен оспаривать. Он пугал нас всех. Так что играл роль пугало, такой как [чилийский государственный и военный деятель Аугусто] Пиночет возможный. Но и его они облапошили. Он слил все голоса в пользу Ельцина.
— В чем, по-вашему, была главная ошибка Зюганова, помешавшая ему одержать победу?
— Зюганов побоялся. Я всегда говорил: в КПСС навек пришли люди, очень слабые, слабовольные, подхалимы, молчуны. Он же был в 1991 году, даже еще в 1990 году заведующим отделом агитпроп в ЦК КПСС. Он же занимался пропагандой. Они перестройку с Горбачевым готовили. Но в 1991 году, когда случился путч, он в санаторий уехал. И Селезнев был в санатории. ГКЧП они не поддержали. В 1993 году он приходил в Белый дом и говорил: смотрите, у меня кругом, как в революцию, ленты с патронами, мы придем, вас защитим, сопротивляйтесь. Но в итоге бросил парламент, обратился к москвичам, чтобы они не выходили на улицу. И на утро расстреляли Верховный совет. То есть он шел с Ельциным в одной упряжке. Но на выборы пошел под влиянием своей партии, и мог победить, у него было полно сторонников.
В Москве только был миллион коммунистов. Пускай бы 100 тыс. вышли бы к Кремлю, и все. Но слабовольный человек.
Кандидат на пост президента России Владимир Жириновский на выборах президента России и мэра Москвы, 1996 год
Владимир Вяткин/РИА «Новости»Поэтому он также и с [президентом России Владимиром] Путиным во всем соглашается. Здесь он шумит, в парламенте, на митингах, а в Кремле соглашается. Это такой тип людей. Черномырдин такой же. Это остатки коммунистической элиты. Они идут по течению. Вот куда вынесет — туда и вынесет. Ельцин — пускай Ельцин. Путин — пусть Путин. [Экс-президент России, ныне — зампредседателя Совбеза России Дмитрий] Медведев — Медведев. Снова Путин — снова Путин. Поэтому он не стал бороться, он не боец был. Он был обычным чиновником, он и не мечтал стать лидером партии. Он был заведующим отделом пропаганды, Орловский обком КПСС. Потом взяли в центр, и там он дошел тоже до небольшого руководящего поста. Обычный партчиновник. А тут партия, он во главе — и выборы. И он кандидат в президенты, который может победить. И Европа его уже приветствует. Но воли не хватило
— Как в целом вы оцениваете те выборы? Какие позитивные или наоборот, деструктивные процессы были запущены тогда, во время избирательной кампании и после избрания Ельцина?
— Это было очковтирательство, запудрили мозги всей стране, запугали всех и в наглую сразу же уничтожили все бюллетени. Можно было пересчитать и убедиться, что и во втором туре, несмотря на мощную пропаганду против коммунистов, победил Зюганов. Поэтому мы еще раз убедились, что такая демократия нам не нужна. Такая экономика нам не нужна — мы уже поняли после приватизации и отпуска цен, что все стали бедными.
А после вторых выборов президента у всех окончательно настроение испортилось. Все. И демократия у них грязная, фальшивая, силовая, и экономическая политика.
Поэтому 1996 год был пограничным, он закрыл наше стремление, нашу веру в западную демократию. В результате мы получили грязную демократию, грязные выборы. И это все закрыло перед нами, что впереди будет у нас красивая и хорошая страна. И было полное разочарование. Ельцин больной в больнице, Чубайс там правит в Кремле как глава администрации. И мы идем к дефолту, 1998 год и к импичменту, 1999 год.
