Цивилизация
На излете лета 1914 года население Российской империи стремительно сокращалось. С Запада в страну непрерывно летели похоронки. Списки погибших в горниле Первой мировой войны вывешивали в селах и печатали в газетах. Отыскав среди прочих родное имя, матери, жены и дочери часто падали в обморок или бились в истерике, не находя утешения.
Победа, превращенная в поражение
Русская императорская армия (РИА) вела интенсивные бои сразу по двум глобальным направлениям. Пять армий Юго-западного фронта под общим командованием генерала Николая Иванова сражались с австро-венгерскими войсками за Восточную Галицию в одной из крупнейших битв за всю Великую войну. Здесь все складывалось достаточно успешно.
Моральный дух русских сил значительно укрепила блестящая победа, одержанная кавалеристами генерала Федора Келлера у Ярославиц в период солнечного затмения.
Одновременно войска Северо-Западного фронта, начало над которым было доверено не самому выдающемуся полководцу генералу Якову Жилинскому, вели тяжелое наступление в Восточной Пруссии – еще одном важном историческом регионе, который Россия намеревалась прибрать к рукам по итогам кампании. Фронт состоял из 1-й армии генерала Павла Ренненкампфа и 2-й армии Александра Самсонова. Если верить представителям немецкого генералитета, оба вдрызг разругались еще на русско-японской войне, когда конфликт якобы даже перерос в драку. То есть, о нормальном взаимодействии двух генералов, испытывавших устойчивую неприязнь друг к другу, не могло быть и речи. Странно, что главнокомандующий РИА великий князь Николай Николаевич не придавал этому фактору большого значения.
Появление на авансцене Гинденбурга
Умы русских командующих опьянял важный успех в битве при Гумбиннене, достигнутый 20 августа и спасший от разгрома Францию. Чтобы исправить неблагоприятно развивавшуюся ситуацию на Восточном фронте, немцы вынужденно перебросили часть войск с Западного, допустив, как выяснилось позднее, фатальную ошибку. В рейхсхеере произошло и еще одно важное изменение, которому русские начальники не уделили серьезного внимания. Неудача при Гумбиннене фактически стоила карьеры командующему 8-й армией Максимилиану фон Притвицу. 21 августа его сместили вместе с начальником штаба,
назначив на их места Пауля фон Гинденбурга и Эриха фон Людендорфа. Этим двоим будет суждено стать главными героями Германии в Первой мировой войне.
Генштаб требовал от военачальников решительных мер по отражению русского наступления. И они без раскачек приступили к работе. Важную роль в разработке плана сыграл Макс Гофман – малоизвестный тогда широким воинским массам, но чрезвычайно эффективный штабист, имя которого прогремит на весь мир в ходе переговоров с большевиками в Бресте. Итак, было принято решение перебросить по железной дороге через Кенигсберг главные силы 8-й армии против 2-й армии Самсонова и попытаться разгромить ее прежде, чем она соединится с частями 1-й армии Ренненкампфа.
Ошибки генералов
Русские военные сами сделали очень много для того, чтобы общая картина в Восточной Пруссии из почти критической для немцев трансформировалась во вполне благоприятную. Как хорошо известно из мемуаров участников событий и научных трудов ведущих историков, к так называемой самсоновской катастрофе привел целый ряд просчетов, допущенных как самим командующим, так и его штабом. В руководстве 2-й армии ошибочно приняли маневр частей немецкой 8-й армии за отступление за Вислу. Уже предвкушая скорый разгром противника, Самсонов убедил командование фронта в необходимости преследования.
Самсоновские войска и 1-я армия Ренненкампфа бросились за «отходящими» немцами по расходящимся направлениям.
Как следствие, между ними образовалась внушительная брешь в 125 км. Самоуверенность русских генералов обошлась РИА непозволительно дорого. Самсонов сам вел своих солдат и офицеров в капкан: пользуясь удаленностью 2-й армии от сил Ренненкампфа, Гинденбург и Людендорф разглядели возможность для нанесения фланговых ударов. Если бы эта – несложная, надо сказать – операция прошла успешно, 2-я армия попадала в полное окружение и вскоре перестала бы существовать.
Русская безалаберность сыграла за немцев
Никакого котла не получилось бы, да и вообще план немцев терял актуальность в случае прихода Ренненкампфа на выручку своему давнему сослуживцу. По сути, вся кампания в Восточной Пруссии, если не сказать – судьба России в Первой мировой войне – зависела от скорости продвижения 2-й армии в западном направлении. Вот только риск не дождаться поддержки от Ренненкампфа был слишком велик – немецкое командование знало это, и, собственно, делало ставку на разлад в русских рядах, на стремление каждого из полководцев противника играть, прежде всего, собственную партию.
О ссоре Самсонова и Ренненкампфа девятилетней давности рассказывал в своих мемуарах Гофман, служивший во время боевых действий на Дальнем Востоке немецким наблюдателем при японской армии.
Он едва ли мог самолично видеть драку генералов на перроне Мукденского вокзала, которую красочно описал в книге, но теоретически мог получить соответствующую информацию, например, от японской разведки. Поэтому в решающие августовские дни 1914 года Гофман с гордостью говорил вышестоящим Гинденбургу и Людендорфу: вполне очевидно, что Ренненкампф не будет спешить на помощь Самсонову.
«Генерал Самсонов дал своей армии приказ о преследовании. Русская радиостанция передала приказ в нешифрованном виде, и мы перехватили его. Такое легкомыслие весьма облегчало нам ведение войны на Востоке. Тем временем армия генерала Ренненкампфа продолжала оставаться в своей непостижимой неподвижности. Его кавалерия медленно двигалась вперед, пехота чуть шевелилась», — отмечал Гофман.
Роковое промедление Ренненкампфа
Немцы бросили против частей Самсонова все имевшиеся резервы. Решительный натиск был назначен штабом на 26 августа, а 27-го разыгрались ключевые бои отдельных соединений, после которых надеяться на успех русским уже не приходилось. Большие потери понесли 1-й и 23-й корпуса 2-й армии Самсонова. Центральные 13-й и 15-й корпуса, дальше остальных углубившиеся в территорию Восточной Пруссии, оказались открытыми для ударов во фланги и в тыл. Неблагоприятный сценарий еще более усугубляли вопиющие ошибки генералов. Самсонова несколько раз вводили в заблуждение собственные помощники, докладывавшие неверные сведения о положении дел на полях сражений. Опираясь на полученную дезинформацию, Самсонов отдавал ошибочные приказы. В частности, вместо спасения центральных корпусов генерал назначил атаку их силами на 28 августа и лично прибыл в штаб 15-го корпуса.
В результате была потеряна связь со штабом фронта и фланговыми корпусами, а управление армией — дезорганизовано.
На месте Самсонову открылось истинное положение вещей. Однако и теперь он, вместо вывода уничтожаемых корпусов из-под ударов с фланга, долго колебался, тогда как ситуация требовала оперативных действий. Нерешительность командующего передалась начальникам среднего звена. Отныне во 2-й армии царствовала неразбериха. Началось бессмысленное метание, переросшее 29 августа в беспорядочное отступление пяти дивизий 13-го и 15-го корпусов. Самсонов уже не контролировал происходящее. 1-я армия Ренненкампфа в последний момент, когда что-то еще можно было исправить, находилась не менее чем в 50 км от места событий.
2-й армия потеряла половину личного состава. 6 тыс. военных – и среди них десять генералов — остались лежать на поле боя, 20 тыс. раненых попали в плен, а 30 тыс. уцелевших сдались, включая девять генералов.
Самоубийство Самсонова
В полной мере осознавая масштабы катастрофы, генерал Самсонов скрылся в лесу и поступил так, как делали в те времена русские офицеры в момент отчаяния. Как формулировал в своих трудах историк Анатолий Уткин, «еще три дня назад в руках Самсонова была четверть миллиона элитных войск России». Жестоко страдая от астмы, посерев от несчастья, генерал отошел от сопровождавших его офицеров и свел счеты с жизнью.
По одной из версий, его последние слова были такими:
«Император верил мне. Как же я смогу посмотреть ему в лицо после такого несчастья?»
Труп Самсонова нашли и захоронили местные крестьяне. Родственники генерала обнаружили могилу лишь год спустя. Останки бывшего командующего 2-й армией эксгумировали и перевезли в родовое имение под Елисаветградом, где повторно предали земле в фамильном склепе. После революции усыпальницу Самсоновых разрушили и сравняли с землей.