Цивилизация
В 1502 году между Крымским ханством и Русским государством возникла общая граница — с этого времени крымские татары начали свои многочисленные походы на земли Великого княжества Московского. Спустя 31 год на престол вступил Иван IV, который с детства мечтал разгромить ненасытный тюркский народ, возглавляемый на тот момент Сахибом I Гераем — дядей османского султана Сулеймана Великолепного и основателем «города пяти веков» Бахчисарая.
В 1551 году, после убийства Сахиба I Герая, ханом Крыма становится его племянник Девлет I Герай, известный своей страстью к военным походам.
Свой первый поход на Русское царство новоиспеченный хан предпринял уже в 1552 году. Девлет решил завоевать Тулу и остановить взятие Казани Иваном Грозным. Крымский хан потерпел неудачу — его орда была полностью разгромлена русскими войсками, которые вскоре взяли Казань и таким образом завладели всем Средним Поволжьем. С пленными крымскими татарами победители поступили следующим образом: их привели к Ивану Грозному, а затем по приказу царя всея Руси живьем сбросили в воду.
Кудеяр-предатель
Крымский хан, которому пришлось позорно спасаться бегством, пообещал отомстить Русскому государству и в последующее десятилетие совершал беспрерывные походы на Рязань, Болхов, Астрахань, Мценск. Иногда татарам удавалось сжечь русские территории и захватить в плен воинов Ивана Грозного, однако Девлету этого казалось мало: предводитель татар мечтал, чтобы Русское государство утратило независимость, а земли Ивана Грозного были поделены между крымскими мурзами.
В 1571 году крымский хан, заручившись поддержкой Османской империи, а также образованной двумя годами ранее Речи Посполитой, собрал многотысячное войско и предпринял свой знаменитый поход на московские земли.
В Новгородской летописи говорится, что численность татарского войска достигала 120 тыс. человек, однако, по мнению современных историков, эти данные сильно преувеличены.
Существует легенда, согласно которой на помощь крымскому хану пришел предатель Кудеяр Тишенков, указавший татарам тайный проход к Москве — броды через Оку. По одной из версий, Кудеяр был на самом деле братом Ивана Грозного, тайно ненавидевшим близкого родственника. По другой версии, Кудеяр был опричником и служил царю всея Руси.
«…а силы бы татарской не испугался»
Татары напали на Русское государство в очень «неудобное» для него время: как раз шла Ливонская война — военный конфликт, начатый Иваном Грозным ради выхода к Балтийскому морю.
Соответственно, основная часть войск была занята в этой войне — по разным данным, Москву охраняли лишь 6 тыс. ратников.
Поход крымских татар оказался полной неожиданностью для Ивана Грозного: лидер Российского государства жаловался, что никто из земских воевод не предупредил его о передвижениях крымского хана. «Передо мной пошло семь вoeвод со многими людьми, и они мне о татарском войске знать не дали... а хотя бы тысячу моих людей потеряли, и мне бы двоих татар привели, и то бы с великое дело счел, а силы бы татарской не испугался», — возмущался Иван Грозный. Царь принял решение покинуть Москву и оставить войско сопротивляться татарам. Глава государства бежал в Ростов.
«Людей погорело бесчисленное множество»
Подойдя к Москве, Девлет не стал штурмовать и осаждать город, а лишь поджег не защищенные стенами посады. «В ясный день при сильном ветре в три часа пожар истребил сухую громаду деревянных строений, один только Кремль уцелел; по иностранным известиям, войска и народу погибло до 800 тыс.; допустив преувеличение при невозможности верного счета, вспомним, однако, что при вести о татарах в Москву сбежалось много народу из окрестностей, что во время пожара бежать было некуда: в поле — татары, в Кремль — не пускали; всего более, говорят, погибло тех, которые хотели пройти в самые дальние от неприятеля ворота: здесь, собравшись в огромную толпу и перебивая друг у друга дорогу, они так стеснились в воротах и прилегавших к ним улицах, что в три ряда шли по головам друг у друга и верхние давили нижних, — писал историк Сергей Соловьев. — По русским известиям, людей погорело бесчисленное множество; митрополит с духовенством просидели в соборной церкви Успения; первый боярин, князь Иван Дмитриевич Бельский, задохнулся на своем дворе в каменном погребе, других князей, княгинь, боярынь и всяких людей кто перечтет?
Москва-река мертвых не пронесла: нарочно поставлены были люди спускать трупы вниз по реке; хоронили только тех, у которых были приятели.
Пожар помешал татарам грабить в предместиях; осаждать Кремль хан не решился и ушел с множеством пленных — по некоторым известиям, до 150 тыс., — услыхав о приближении большого русского войска».
«Желание наше — Казань и Астрахань»
Когда Иван Грозный возвращался в Москву, то в селе Братовщине, на Троицкой дороге, представили ему гонцов Девлета, которые подали царю такую грамоту от хана: «Жгу и пустошу все из-за Казани и Астрахани, а всего света богатство применяю к праху, надеясь на величество Божие. Я пришел на тебя, город твой сжег, хотел венца твоего и головы; но ты не пришел и против нас не стал, а еще хвалишься, что-де я московский государь!
Были бы в тебе стыд и дородство, так ты б пришел против нас и стоял.
Захочешь с нами душевною мыслию в дружбе быть, так отдай наши юрты — Астрахань и Казань; а захочешь казною и деньгами всесветное богатство нам давать — ненадобно; желание наше — Казань и Астрахань, а государства твоего дороги я видел и опознал».
Иван Грозный тут же составил ответ: «Ты в грамоте пишешь о войне, и если я об этом же стану писать, то к доброму делу не придем. Если ты сердишься за отказ к Казани и Астрахани, то мы Астрахань хотим тебе уступить, только теперь скоро этому делу статься нельзя: для него должны быть у нас твои послы, а гонцами такого великого дела сделать невозможно; до тех бы пор ты пожаловал, дал сроки и земли нашей не воевал».
«Ужасные результаты московского пожара были следствием не только победы крымского хана и военной слабости опричнины, — писал советский историк Владимир Кобрин. — Царь Иван был, несомненно, виновен в том, что Москва была плохо укреплена. В самом деле, город занимал территорию примерно в пределах нынешнего Садового кольца, а крепостными стенами были защищены только Кремль и прилегавший к нему так называемый Великий Посад.
Будь Москва обнесена целиком или хотя бы в большей своей части каменной стеной, пожара могло не быть.
Однако за три с лишним десятка лет, прошедших со времени строительства Китай-города, строительство московских укреплений не продвинулось ни на шаг. А была ли возможность строить новые каменные стены? Несомненно. Ведь смог царь построить каменную крепость, защищающую только его опричный двор. Судя по всему, царь не любил Москвы».
Спустя год крымский хан вновь предпринял поход на Москву, однако на этот раз воины Ивана Грозного наголову разгромили татар в битве при Молодях. О том походе была сложена песня, начинающаяся строками: «А не силная туча затучилася, а не силнии громы грянули: куде едет собака крымской царь?»