Цивилизация
— В фильме «Сказка для старых» интересный актерский состав — помимо профессиональных актеров, например, Кирилла Полухина, в каст вошел Андрей Бледный из музыкальной группы «25/17» и многие другие необычные для сферы личности.
– Это нормальная практика для nonprofit-деятельности. Круг людей собирается не ради наживы, а чтобы создать продукт. Это напоминает «Фабрику» Энди Уорхола. Здесь есть момент сообщества.
— Получается, вам было весело работать?
— А мне всегда весело!
— Мне показалось, основной посыл картины заключается в том, что грань между миром живых и миром мертвых достаточно условна и размыта.
— Дело в том, что по заявленному формату этот фильм — психоделическая сказка. В сказках всегда рассказывается и о мире мертвых, и о мире людей. Поэтому и в фильме «Сказка для старых» все работает именно с позиции сказочности — человек вроде жив, а вроде и нет… Пребывает в пяти человеческих инсталляциях.
— Какую функцию выполняет ваш персонаж?
— У меня небольшая роль человека со странностями, но достаточно активного и общительного. Такой полуюродивый образ. В медийном плане это также мой типаж. Я работаю с юродством и иносказательностью, набором эзотерическо-мистических образов. Да, да...В фильме такой же герой получился.
— Вам приходилось лежать в психиатрической лечебнице. Это отразилось на вашем творчестве?
— Да, это повлияло. Там люди раскрепощенные, и за ними интереснее наблюдать. Если не говорить о тех, кто подвергся медикаментозному воздействию. Оно усыпляет человека, чтобы тот не хулиганил. В больнице лежат люди с разрушенным по той или иной причине сознанием. Например, один мужчина — сосед по палате — сошел с ума из-за того, что строил дачу. Был еще мальчик из другого города. Ему казалось, что в общежитии все шумят — и на этом фоне впал в депрессию. Много было персонажей различного толка…
— Кажется, что сложно постоянно играть сумасшедших персонажей.
— Я думаю, подобное свойство есть в моем характере изначально. При этом я, конечно, не езжу целыми днями по сумасшедшим домам, чтобы выискивать персонажей. Просто когда-то это отозвалось во мне и развилось до такого лирического героя.
— Вернемся к фильму. Некоторые поклонники начали сравнивать его с работами Алексея Балабанова. Что вы скажете по этому поводу?
— Вообще, сравнивать — дело неблагодарное. Все что угодно можно сравнить. Но некоторые близкие моменты налицо: все-таки и у Балабанова, и в «Сказке для старых» речь идет о России, о знакомых нам реальностях. В образах тоже есть сходство. Например, это персонажи полумаргинального толка, эзотерические бандиты.
Кадр из фильма «Сказка для старых» (2022)
«Вольга»— Вы участвовали в этом фильме только как актер — или же еще помогали и в качестве художника?
— Нет, «Сказка для старых» — чисто питерский продукт, поэтому я решил со своим укладом в чужой монастырь не лезть. И к моменту моего прихода киногруппу уже утвердили. Единственное, я сам подбирал костюм для съемок. Но у меня, конечно, есть опыт работы художником-постановщиком.
— Вы часто называете себя «художником-экстрасенсом» и оперируете термином «магия». Например, назвали фильм «Зеленый слоник», который запретили в России, «магической практикой». Что для вас значит та самая «магия»? Вряд ли же это то, что показано в »Гарри Поттере»...
— Художник-экстрасенс — чистая правда, я ведь и в передаче «Битва экстрасенсов» участвовал. Прежде всего — делал это как художественный акт. Магия для меня — это чудо, инъекция счастья. Например, взглянул на что-то, и пришло магическое состояние. Это ежесекундная радость бытия.
— То есть, занимаясь искусством, вы просто дарите людям счастье?
— И не только я! Думаю, у «Газеты.Ru» есть похожие профессиональные задачи как у медийного ресурса. Конечно-конечно! Зачем нам несчастье? Его и так слишком много.
— Вы говорили, что после участия в «Битве экстрасенсов» к вам обращались люди с просьбой о помощи. Какого рода была эта помощь?
— Такой же, что и на самой передаче. Например, поиск пропавшего человека, ответ на важный для человека вопрос, связанный с жизнью. Самый распространенный вид обращений был от людей, которые хворали и разочаровались по тем или иным причинам в современной медицине. Но я это хозяйство не практикую особо, потому что оно требует много сил. Надо входить в другого человека, а каждый человек — вселенная, по которой надо плыть. Мою психику это сильно истощает, если постоянно практиковать. Разовые случаи могут быть.
Мир наполнен тайнами. У него есть видимая и невидимая нам формы, другие контакты и договоренности. Если экстрасенс настроится на ситуацию, то у него может появится верный ответ на интересующий человека вопрос. Если, конечно, говорить не о ряженых в экстрасенсов жуликах, а практикующих специалистах.
— Вы сказали, что проекты по типу «Битвы экстрасенсов» требуют большой эмоциональной отдачи.
— Конечно! Когда что-то делаешь и погружаешься в это, то, с одной стороны, испытываешь счастье, но с другой — мощнейшую усталость. После больших проектов, в которые я отдаюсь с головой, чувствую себя усталым — как после транса.
— Каким образом восстанавливаетесь?
— Ой, обычным отдыхом и сном. Впадаю в овощеобразное состояние, некую медитацию без лишних мыслей, чтобы прочистить голову.
— Давайте поговорим о вашем образе деда Пахома. Почему люди полюбили его?
— Думаю, он сопрягает в себе свойства, которые в русском воздухе болтаются. К тому же — сам персонаж добрый и нелепый в каком-то смысле. Не холодный накаченный красавчик, а юродивый. Это очень хорошо привлекает именно молодежь. Возможно, они еще не знают, что чувствуют. Надо сказать, что Пахом, как и любое произведение, развивается со внешними и внутренними изменениями: например, становится более уставшим или, наоборот, слаженным внутри себя.
— Почему он не пользуется соцсетями — кроме изредка появляющихся роликов в Instagram (компания-владелец Meta признана экстремистской организацией)?
— Я пассивно пользуюсь небольшим количеством мессенджеров, но не с утра до вечера. Хотя иногда могу и сутками сидеть. Я все-таки современный человек. Но дело в том, что сейчас они запрещены...
— Не все же.
— Большинство. Я не очень этой темой интересуюсь, но иногда в новостях проскакивает, что кого-то оштрафовали…
Кадр из фильма «Сказка для старых» (2022)
«Вольга»— Казалось ли вам, что созданный образ деда Пахома полностью захватил вас?
— Бывает, что лирический герой начинает доминировать. Задача профессионального художника все это гармонизировать: не давать особо расходиться Пахому и стараться связать в сбалансированный коктейль. Иначе можно сойти с ума!
Кстати, поэтому я и не завидую профессиональным актерам. Сколько же надо за весь актерский опыт превратиться из одного человека в другого? Им, наверное, сложно даже собой оставаться. Они всегда в процессе игры находятся. Но не все! Все зависит от характера.
— Каким образом вы не даете расходиться Пахому?
— Дело в том, что мы живем в трехмерном пространстве. Поэтому за Пахомом наблюдает маленький сателлит. Он помогает поддерживать связь с реальностью. Если у художника не будет этого наблюдателя, он не сможет отдавать отчет своим действиям. Это уже будет кликушество и неконтролируемый бред. В искусстве нужно стараться себя контролировать и наблюдать за своими действиями.
— Благодаря своей деятельности в изобразительном искусстве вы посетили много выставок, в том числе и на Западе. Сейчас вы считаете себя скорее русским художником или тяготеете к интернациональности?
— Раньше относил себя к интернациональным художникам, а теперь — к русским. Все-таки я пытаюсь что-то сделать на основе русской культуры. Интернациональный опыт был, и, думаю, он необходим каждому художнику. Это позволяет накопить информацию, посмотреть вокруг и уже после этого делать выводы.
— В одном из своих интервью вы признавались, что ваша деятельность — «безадресное чудакование». Кому посвящены ваши перформансы?
— Все достаточно просто. Есть самый распространенный метод: все что ты делаешь — для себя. Когда я занимаюсь площадными выступлениями или с каким-то количеством людей, то, конечно, с ними взаимодействую и уважительно ко всем отношусь.