Цивилизация
Получивший статус города лишь за год до революции, Туапсе в период Гражданской войны на юге России несколько раз переходил из рук в руки. Он представлял значительную ценность как один из двух крупных портов Черноморской губернии наряду с Новороссийском. К началу 1920 года эта территория находилась под контролем Вооруженных сил юга России (ВСЮР) генерала Антона Деникина. Однако белогвардейцы продолжали свое лихорадочное отступление из центральных регионов к Черному морю после провала похода на Москву. Ослабление белых привело к активизации так называемых зеленоармейцев – повстанцев из числа нелояльного местного населения, уклонявшихся от призыва и дезертиров из РККА и ВСЮР, недовольных принудительной мобилизацией.
Эти люди, часто позиционируются в исторической литературе как «третья сила» в Гражданской войне. Как правило, они были одинаково враждебны и красным, и белым.
Авторы советских публикаций, однако, часто приписывали военные успехи зеленых РККА. В зависимости от текущей ситуации, красные именовали повстанцев то «партизанами» или «ополченцами», то «бандитами». Существовал даже особый термин – Красно-Зеленая армия. Так называли отряды повстанцев, которые действовали против белых, но выступали самостоятельно от красных. Командиры РККА в своих воспоминаниях часто стыдились, что не могли принудить зеленых к подчинению. Тем не менее, большевики всячески стремились внедрить в руководство повстанческих структур своих представителей – и тем самым придать зеленым красный оттенок.
Важную роль в регионе на указанном временном отрезке играл бывший офицер Русской императорской армии, ветеран русско-японской и Первой мировой войн, член партии эсеров Николай Воронович. При его непосредственном участии крестьяне Черноморской губернии заявили, что не приемлют ни большевистскую диктатуру, ни политику ВСЮР. Под влиянием эсеров и меньшевиков был создан «Комитет освобождения Черноморья». Командование над его военной силой – крестьянским ополчением – принял Воронович.
В своем труде «Зеленая книга»: история крестьянского движения в Черноморской губернии», изданном в парижской эмиграции, он особо подчеркивал, что и советские представители, и деникинцы сделали все возможное, чтобы восстановить население против себя. О характере борьбы и специфике своего движения Воронович рассказывал следующее:
«Впервые черноморское крестьянство выступило в 1918 году против большевиков, затем в 1919 году происходили беспрерывные восстания крестьян против Добровольческой армии.
Эти отдельные восстания закончились общим выступлением всего крестьянского населения в январе 1920 года и изгнанием деникинцев из Черноморья. Здесь, в Черноморье, народилось впервые то знаменитое «зеленоармейское движение», которое затем распространилось по всей России. Черноморские горы, покрытие густыми лесами, явились колыбелью одинаково ненавидимой, как сторонниками российской реакции, так и большевиками – Зеленой армии».
По словам Вороновича, белогвардейцы называли зеленых – уклоняющимися от мобилизации дезертирами, бандами разбойников и грабителей, в то время как большевики – уцелевшими остатками деникинских банд, контрреволюционерами, ворами и бандитами. Однако бывший офицер был категорически не согласен с обоими определениями. Согласно его формулировке, зеленые являлись «всего-навсего местными крестьянами, которых загнали в горы и заставили взяться за оружие насилие и репрессии белых и красных диктаторов».
«Зеленоармейское движение – это протест крестьянства против реакции, это желание избавиться от ненавистного народу режима, это – борьба за свободу и народовластие», — писал Воронович.
О том, что повстанцы начали серьезно досаждать белым еще в начале зимы, сообщал в своих «Записках» генерал Петр Врангель. Неспокойно было даже в окрестностях Новороссийска. Зеленые нападали на слабые отряды, забирали провиант и боеприпасы. Как отмечал Врангель, «рекогносцирующим партиям приходилось придавать конвой, так как кругом города уже действовали зеленые».
«Отступление белых породило довольно многочисленных зеленых в их тылу, — констатировал историк Антон Посадский в своей монографии «Зеленое движение в Гражданской войне в России. Крестьянский фронт между красными и белыми. 1918-1922 гг.». – Борьба с зелеными не раз упоминается в мемуарах. В начале декабря на пути отступления Белгород – Чугуев марковец запишет: «Красные особенно не наседали, но леса полны зелеными. Частые перестрелки». В одной из деревень они убили офицера и двух артиллерийских разведчиков.
Катастрофический характер отступления весной 1920 года сопровождался стремительным нарастанием зеленых уже в кубанском тылу ВСЮР».
Черноморские красно-зеленые не смогли заблокировать неприступный Гойтхский перевал, пропустив кубанские корпуса на Туапсе. Тем не менее, для белых зеленые становились опасным врагом. Так, Сводно-партизанская дивизия из Новороссийска двинулась на Геленджик, но напоролась в узком месте у Кабардинки на засаду зеленых: «одна сотня с пулеметом держала 20-тысячную армию».
Как следует из газетных заметок, приведенных Вороновичем в мемуарах, борьба зеленых с белыми в Черноморской губернии достигла кульминации в январе 1920 года. Причем на сторону повстанцев якобы переходили как отдельные добровольцы, так и целые подразделения. При помощи белогвардейцев-изменников зеленые вступили в Адлер и повели преследование сохранивших верность присяге по сочинскому шоссе. Тифлисская газета «Борьба» писала в феврале, что в Туапсе «в связи с победами черноморских крестьян наблюдается необычайная паника». Гражданские учреждения и ведомства ВСЮР, переброшенные в город из захваченного красными Ростова и других мест, спешно эвакуировались в Кисловодск и Севастополь.
«Военными властями город объявлен на осадном положении. После 6 часов вечера хождение по улицам воспрещено. Театры и кинематографы закрыты. Жизнь в Туапсе замерла. Беспрерывно работает военный телеграф с Новороссийском.
Объявлена всеобщая мобилизация от 16 до 54 лет. Интеллигенция и учащиеся призваны для образования белой гвардии и несения караульных служб.
Буржуазия разъезжается. В окружности производятся беспрерывные аресты среди крестьян», — информировало издание.
Применительно к вопросу перехода контроля над Туапсе от белых к зеленым (или красно-зеленым) весьма любопытны воспоминания члена Реввоенсовета Красной армии Черноморья Ивана Шевцова, известные под названием «Особое задание». Он утверждал, что зеленые «пошли за коммунистами» и действовали заодно с красными против общего врага. Если верить Шевцову, «в Туапсе существовал подпольный штаб партизанского движения. Трудно перечислить товарищей, которые сражались тогда в партизанских отрядах. Их были тысячи».
Как заявил коммунист красноармейскому батальону,
«захват Туапсе — это еще один удар по нашим врагам. Мы лишаем Деникина важной базы на юге, мы ускоряем его гибель. За землю и волю, за счастье наших детей не пожалеем жизней своих».
По Шевцову, части РККА планировали штурмовать Туапсе ночью, однако при подходе к нему они узнали, что отряды зеленых уже обошли город с северной стороны и ворвались в жилые кварталы. Тогда красноармейцы атаковали белых с юга.
«Враг оказал весьма сильное сопротивление. Между городом и станцией Сортировочной, на участке всего в два километра, противник сосредоточил огонь 50 пулеметов. Части белых оказались в окружении и были разбиты наголову. Потери были значительные с обеих сторон», — писал Шевцов.
При этом важно добавить: повстанцы шли под знаменем «Комитета освобождения Черноморья» с изображением зеленого креста на красном полотнище, а не под большевистским флагом.
В другом материале под названием «Черноморская эпопея» Шевцов описывал события в такой интерпретации:
«Это произошло в ночь на 25 февраля 1920 года. Тишину приморского города Туапсе внезапно вспугнули стрекотание пулеметных очередей и треск ружейных выстрелов. Батальон крестьянского ополчения во главе с коммунистом Иваном Сафоновым ворвался в город с северной стороны и при поддержке других подразделений, вступивших в Туапсе с юга, разоружил местный гарнизон – офицерский полк и до пяти тысяч солдат деникинской армии».
Подробных воспоминаний о ночной операции 100-летней давности со стороны белых не сохранилось. Уже после потери Туапсе на помощь к белым из Новороссийска пришли два эскадренных миноносца. Они открыли огонь, но получили ответные залпы береговых батарей и взяли обратный курс.
Комиссар Шевцов не без удовольствия констатировал, что
«после взятия Туапсе мы целую неделю считали и не могли подсчитать трофеи, состоявшие преимущественно из английского вооружения и снаряжения».
«Только горсточка белых успела перед самой сдачей Туапсе бежать морем. Мы взяли в плен 700 офицеров, захватили свыше 15 орудий, более 100 пулеметов, много тысяч винтовок, около 1,5 миллиона патронов, вагоны со снарядами и подрывным материалом, тысячи комплектов обмундирования, обуви, тысячи пудов муки, два госпиталя. В порту враг оставил небольшие пароходы, шаланды, катера, баржи, шхуны, землечерпательный караван, запасы бензина и керосина», — резюмировал он в «Особом задании».
И хотя Туапсинский округ захватило крестьянское ополчение, триумф приписали красным. Командиру КОЧ Вороновичу в советской «истории побед» места, конечно, не нашлось. После взятия Сочинского округа большевиками в мае последовали аресты и расстрелы членов КОЧ. Крестьянское ополчение под командованием Вороновича противостояло РККА до октября, но силы были неравны. Спасаясь от неизбежной расправы, осенью 1920 года эсер выехал через Грузию в Прагу.
Генерал Деникин ввиду все усугублявшейся ситуации предпочел не заметить такую «мелочь», как потеря Туапсе. Совсем скоро этот эпизод и вовсе растворился на фоне катастрофической эвакуации из Новороссийска.