Цивилизация
###1### «Демократия — вид руководства, ограниченного временем. Это режим, при котором избиратели могут на регулярной основе требовать у правителей отчета о проделанной работе, периодически заставляя их менять политический курс», — замечает известный американский политолог Хуан Линц. С этим утверждением спорить трудно. Действительно, политики, много лет бессменно занимающие высшие посты, становятся склонными к злоупотреблениям, консерватизму, коррупции, лишаются мотивации к изменению политического курса под влиянием мнения избирателей и в итоге утрачивают представление о реальности. Именно поэтому одним из индикаторов перехода к демократии является сменяемость власти и, что еще более важно, сценарий ее трансляции (передачи).
Сейчас уже очевидно, что постсоветское пространство (исключая страны Балтии) представляет собой своеобразный тип политической трансформации.
Он отличается от латиноамериканских и восточноевропейских сценариев перехода от диктаторских режимов к демократическим. Наряду с другими существенными отличиями обращает на себя внимание чрезвычайно значительная роль института главы государства во всех постсоветских политических системах. Для понимания сущности процессов трансформации политических режимов важен анализ не только самого института президента, но и способов и механизмов передачи власти от одного главы государства другому.
Часть 1. СССР после распада: президенты-«коммунисты» и президенты-«демократы»
В конце 1980-х годов, когда набирали силу процессы, приведшие к распаду СССР, и росла активность национально-демократических движений, лидеры коммунистических партий союзных республик оказались перед сложным выбором — сохранять лояльность союзному руководству и идеям интернационализма, конкурируя за власть с лидерами националистов, или попытаться самим взять на вооружение лозунги оппозиции (прежде всего демократизация, независимость, национальное возрождение) и перехватить ее инициативу. Дальнейшее развитие событий показало: коммунисты сумели удержаться у власти только там, где они использовали вторую стратегию. В тех республиках, где коммунистические лидеры оказались неготовыми к смене стратегии, они были смещены либо представителями радикальной националистической оппозиции, либо их противниками внутри правящей элиты.
Таким образом, сложилось два основных сценария прихода к власти первых руководителей независимых государств — 1) избрание на пост президента руководителя республиканской компартии и 2) победа на первых выборах лидера оппозиции (либо руководителя национально-демократического движения, либо представителя партийной номенклатуры, выступившего против действующего руководства республики).
Среди лидеров-партократов, удержавших власть и после крушения СССР, оказались Леонид Кравчук (Украина), Мирча Снегур (Молдавия), Аяз Муталибов (Азербайджан), Сапармурат Ниязов (Туркмения), Ислам Каримов (Узбекистан), Нурсултан Назарбаев (Казахстан), Кахор Махкамов, а затем Рахмон Набиев (Таджикистан). Все они в 1991 году занимали посты первых секретарей ЦК Компартий союзных республик (за исключением Леонида Кравчука и Мирчи Снегура, которые были секретарями ЦК соответствующих компартий). Общим для всех этих республик было отсутствие у национально-демократического движения ресурсов для смещения коммунистических лидеров, с одной стороны, и переориентация самих этих лидеров на национально-демократические ценности, с другой стороны.
В России, Киргизии, Белоруссии, Грузии и Армении руководители республиканских компартий (применительно к России — КПСС) власть потеряли.
Новые руководители России и Киргизии не были партийными лидерами, однако входили в состав республиканской политической элиты. Руководителями же Грузии и Армении стали бывшие диссиденты.
В результате внутриэлитных конфликтов между «консерваторами» и «реформаторами» по отношению к начавшейся либерализации режима в России президентом стал председатель Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин, в Киргизии академик Аскар Акаев, Белоруссию возглавил председатель Верховного Совета Станислав Шушкевич; в Грузии на первых президентских выборах победил Звиад Гамсахурдиа, в Армении Левон Тер-Петросян.
Все первые президенты союзных республик, находившихся еще в составе СССР, получили власть по результатам выборов — сначала в парламенте, а затем всенародных. Пост президента был необходим, чтобы заменить партийную легитимность на государственную и продемонстрировать, что источником власти является непосредственно народ.
На первый взгляд, все лидеры пришли к власти без помощи переворотов. Однако и собственно институт президентских выборов сыграл здесь небольшую роль.
Первые выборы президентов республик лишь формально закрепляли уже произошедшую фактически смену власти. Обратим внимание на то, что везде (правда, с разными процентами) были избраны лидеры, и так фактически возглавлявшие государство, независимо от того, были ли они представителями партийной номенклатуры или диссидентами. Выборы были использованы лишь для формального закрепления властных полномочий фактических лидеров.
Теперь посмотрим, как сменялась власть после обретения республиками независимости от СССР, то есть в последние двадцать лет. Изучив сценарии передачи власти, можно заключить следующее: почти все они сводились либо к сценарию переворота (или «революции»), либо к сценарию «преемника» (или «наследника»). +++
###2###Сценарий «преемник»
Сам по себе институт политического преемника в современных политических системах был изобретен не на постсоветском пространстве. Так, в Мексике на протяжении десятилетий существовала так называемая система дедасо (буквально «указующий перст»): президент указывал на преемника, как правило из числа министров внутренних дел. Выборы проводились, но на них всегда побеждал преемник действующего президента от правящей Институционно-революционной партии.
Впервые сценарий «преемник» в СНГ был опробован в России. В конце 1990-х годов неоднократно возникали дискуссии о том, продлит ли первый президент РФ Борис Ельцин свои полномочия еще на один срок. Но 31 декабря 1999 года с телеэкранов прозвучала фраза, вошедшая в историю: «Я ухожу. Я сделал все что мог». Борис Ельцин досрочно ушел в отставку и возложил исполнение обязанностей президента на председателя правительства Владимира Путина, занимавшего этот пост с августа 1999 года. При этом Борис Ельцин дал понять, что голосовать на досрочных выборах нужно только за Владимира Путина. Владимир Путин победил в первом туре президентских выборов, набрав почти 53% голосов.<1>
Примечательно, что и сам Владимир Путин использовал подобный сценарий для передачи власти.
Вопреки ожиданиям и просьбам, он не стал оставаться президентом на третий срок и принял решение о выдвижении на пост президента первого вице-премьера Дмитрия Медведева. Последний победил на выборах с результатом 71% голосов. Отличие от «ельцинского» сценария состояло в том, что Путин, передавая власть Дмитрию Медведеву, остался в политике и занял ключевой пост председателя правительства РФ. Образовался своеобразный «дуумвират» с наличием двух ярко выраженных центров власти. Незадолго до этого Путин возглавил политическую партию «Единая Россия», получившую 70% мест в Государственной думе. Это говорит о том, что появляется еще одна вертикаль власти — партийная. <2>
Другие случаи удачной реализации сценария «преемник» – Азербайджан в 2003 году и Армения в 2006-м.
В Азербайджане в 1993 году к власти вернулся Гейдар Алиев, руководивший республикой при советской власти. Он избирался президентом дважды, в 1993 и 1998 годах. В конце 1990-х у Гейдара Алиева начались серьезные проблемы со здоровьем — это заставило его задуматься о преемнике. Вероятно, здесь выбор был сделан без долгих раздумий: сын Алиева Ильхам уже работал вице-президентом Государственной нефтяной компании Азербайджана. Гейдар Алиев, будучи уже тяжело больным, выставил свою кандидатуру на президентских выборах 2003 года на третий срок (в нарушение действующей конституции), но впоследствии снял ее в пользу Ильхама Алиева. Ильхам Алиев победил на выборах с результатом 77% голосов и стал первым в СНГ наследником президента в прямом (монархическом) смысле. В 2008 году Ильхам Алиев был переизбран на второй срок, а в марте 2009-го по итогам референдума была отменена конституционная норма о запрещении действующему президенту избираться более двух сроков подряд. Тем самым был открыт путь для многократного продления полномочий Ильхама Алиева.
В Армении сценарий «преемник» также готовился заранее. За три года до истечения второго срока полномочий действующего президента Роберта Кочаряна на референдуме были приняты поправки к конституции, которые перераспределяли часть полномочий президента между парламентом и главой правительства. Это указывало на то, что лидеры поменяются местами: преемником Роберта Кочаряна станет премьер-министр Серж Саргсян, а сам Роберт Кочарян займет при нем пост премьер-министра. Однако главный соперник Сержа Саргсяна, первый президент Армении Левон Тер-Петросян, не признал неубедительную победу Сержа Саргсяна на выборах. Его сторонники вышли на улицы с акциями протеста. В результате беспорядков, по официальным данным, десять человек погибли и более 100 были ранены. Правящая элита сумела не допустить переворота, однако и сценарий преемника был реализован не полностью: Серж Саргсян не стал назначать Роберта Кочаряна премьер-министром в условиях открытого противостояния, угрожавшего перерасти в новые беспорядки.
В Киргизии до 2005 года, в Туркмении до 2006-го, а также в Белоруссии, Узбекистане и Казахстане действующие президенты передавали власть сами себе. Для этого использовались различные политико-юридические приемы.
Один из вариантов продления полномочий — «пересчет» или «обнуление» президентских сроков, иногда в сочетании с заменой выборов референдумами о продлении сроков. Например, в Киргизии первый президент Аскар Акаев был всенародно избран в 1991 и 1995 годах. Но в 1998 году Конституционный суд Киргизии принял решение не засчитывать первый президентский срок Аскара Акаева, поскольку он избирался еще по прежней конституции 1978 года, а не по действующей конституции 1993-го. Так Аскар Акаев получил возможность быть избранным на третий президентский срок (2000–2005 годы).
Такой же логике следовали законодатели Казахстана и Белоруссии. В Казахстане полномочия президента Нурсултана Назарбаева в 1995 году были продлены с помощью референдума до 2000 года. В том же году Конституционный совет Казахстана решил считать первый срок полномочий Нурсултана Назарбаева с момента его официального вступления в должность, то есть с 1999 года, не засчитав предыдущий период (1991–1999 годы). В 2005 году Нурсултан Назарбаев вновь был избран на новый семилетний срок. В 2007-м парламент принял поправки к Конституции, предусмотревшие сокращение президентского срока до пяти лет и одновременно позволяющие первому президенту Казахстана в виде исключения избираться неограниченное число раз.
Таким образом Нурсултан Назарбаев не только фактически, но и конституционно закрепил за собой статус бессменного лидера Казахстана.
Еще один способ пересчета сроков — принятие новой Конституции. В Белоруссии специально для этого через два года после победы на первых президентских выборах
Александра Лукашенко была принята новая Конституция. Она предусматривала пятилетний срок президентства, но исчисляла срок полномочий действующего президента с момента вступления ее в силу, то есть с 1996 года. Так Александр Лукашенко продлил свои полномочия на два года, а затем, в 2001 году, путем выборов на новый пятилетний срок. По итогам референдума 2004 года норма об ограничении президентских полномочий двумя сроками вообще исчезла из Конституции. Это позволило Александру Лукашенко быть избранным в 2006-м на третий срок. <3>
Изобретен и более простой вариант, без всякого «обнуления» сроков. Это бесконечное увеличение сроков, на которые может быть избран действующий лидер. В Таджикистане после укрепления власти президента Эмомали Рахмонова (Рахмона) срок президентских полномочий был продлен до семи лет. В 1999 году Эмомали Рахмон был избран с результатом 97% голосов. По итогам референдума 2003 года были сняты ограничения на количество сроков пребывания президента в должности и на верхний предельный возраст президента (ранее 65 лет). Это позволило Эмомали Рахмону выиграть неконкурентные выборы в 2006 году и остаться у власти по меньшей мере до 2013-го.
В Туркмении первые же президентские выборы были безальтернативными.
В июне 1992 года за первого секретаря республиканской Компартии Сапармурата Ниязова проголосовали 99,5% избирателей, в 1993-м президенту был преподнесен титул главы туркмен – Туркменбаши, в 1994-м на референдуме полномочия президента были продлены на новый пятилетний срок, а в 1999-м высший орган власти Туркмении Халк Маслахаты (Народное Собрание) провозгласил Туркменбаши пожизненным президентом. В декабре 2006 года он неожиданно скончался. Исполнение полномочий президента (в нарушение Конституции) было возложено на вице-премьера, министра здравоохранения Гурбангулы (Курбанкули) Бердымухаммедова. Тем не менее именно он организовал в 2007 году первые в истории Туркмении альтернативные президентские выборы, на которых сам и был избран президентом. Как видим, Туркменбаши не назначал себе явного преемника, а Гурбангулы Бердымухаммедова можно рассматривать как преемника, «коллективно назначенного» правящей элитой после смерти лидера.
В Узбекистане полномочия первого и единственного президента Ислама Каримова были продлены сначала на референдуме до 2000 года, затем путем неконкурентных выборов до 2005-го. При этом единственный конкурент Ислама Каримова честно признался в том, что голосовал на выборах за Ислама Каримова. После принятия поправок в Конституцию был установлен семилетний срок полномочий президента. В 2007 году Ислам Каримов вновь участвовал в выборах президента и по их результатам продлил свои полномочия до 2014-го. Примечательно, что, в отличие от других постсоветских государств, правящая элита в Узбекистане не искала даже формально-юридического основания, позволяющего Исламу Каримову баллотироваться на третий срок (а это запрещено Конституцией).
Итак, из рассмотренных нами случаев «преемничества» мы можем выделить четыре «чистых» варианта «преемник»: Россия в 2000 году, Армения в 2008-м, Азербайджан в 2003-м и Туркмения в 2007-м.
Остальные случаи представляют собой продление полномочий действующих президентов, причем либо с нарушением Конституции, либо с ее переписыванием под конкретный случай. Без нарушения и переписывания Конституции обошлись только в России (хотя сейчас срок полномочий президента увеличен и у нас, с четырех до шести лет). С другой стороны, только в России бывший президент Владимир Путин остался в политике, заняв пост премьер-министра: ни в одной другой стране СНГ сделать этого не удалось.
Во всех рассмотренных нами случаях институт выборов играл вторичную роль, поскольку на выборах формально утверждалось решение политической элиты о том, кому быть следующим президентом.+++
###3###Часть 3. Сценарий «переворот».
Второй сценарий трансляции власти на постсоветском пространстве мы условно назовем переворотом. Под переворотом в данном случае будем понимать насильственную смену власти под влиянием массовых выступлений граждан и (или) в ходе вооруженного конфликта, с грубым нарушением Конституции и законов страны. Среди переворотов условно выделим «старые» (Азербайджан и Таджикистан, Грузия в 1992 году, связанные с военными конфликтами) и «новые» (Грузия в 2003 году, Украина, Киргизия) – не столько по времени, сколько по сценариям.
В Азербайджане коммунистическая элита в 1991 году сумела удержаться у власти исключительно благодаря вводу советских войск в Баку, что привело к гибели и ранениям сотен граждан. Серьезным фактором были также поражения азербайджанских войск в вооруженном конфликте с Арменией по поводу Нагорного Карабаха. Это привело к усилению оппозиционного Народного фронта и к отставке президента Аяза Муталибова в марте 1992 года. Раскол в политической элите не позволил немедленно избрать нового президента, и в мае Аяз Муталибов пытался вернуть себе пост президента с помощью сторонников в парламенте. Однако уже через два дня он был свергнут сторонниками Народного фронта и националистической организации «Серые волки». В июне президентом был избран лидер Народного фронта, бывший диссидент Абульфаз Алиев, присвоивший себе титул Эльчибей (отец народа). И вновь фактором внутриполитической нестабильности стали поражения азербайджанцев в Карабахе. В результате мятежа полковника Сурета Гусейнова Эльчибей был вынужден бежать из столицы.
Парламент Азербайджана принял решение о лишении Эльчибея президентских полномочий и о передаче их председателю парламента Гейдару Алиеву, который затем избирается президентом всенародно.
В Таджикистане политические элиты не смогли воспрепятствовать полномасштабной гражданской войне в республике, которая угрожала распаду страны на регионы, не подчинявшиеся центральной власти. Причиной стала многолетняя обособленность родоплеменных и этнорегиональных общностей, приведшая к глубокому расколу внутри элит, а также легкость мобилизации граждан под лозунгами возрождения ислама. В марте 1992 года в стране началась гражданская война, а уже в сентябре президент Рахмон Набиев бежал из столицы и подписал заявление об отставке. Только в 1994 году были проведены новые президентские выборы, на которых президентом был избран председатель парламента Эмомали Рахмонов, получивший 58% голосов. Как отмечалось выше, используя разные методы продления полномочий, он возглавляет республику и сейчас.
События в Грузии в 2003 году, Украине в 2004-м, Киргизии в 2005-м получили романтическое название «цветных революций». Распространенным стало мнение о планировании этих «революций» за рубежом с целью привести к власти антироссийские политические элиты.
На наш взгляд, общее следует искать в другом: все они произошли в странах с крайне фрагментированными элитами и глубокими этнокультурными и ценностными расколами – последние и явились предпосылкой переворотов. Причиной послужило нежелание элиты, находящейся у власти, делить ее с представителями оппозиционных элит. Поводом же для переворотов и главным фактором мобилизации граждан послужили обвинения в фальсификации выборов, адресованные власти. Примечательно, что во всех трех государствах существовал сценарий «преемника» — и везде он провалился в результате переворота.
В Грузии переворот 2003 года был уже вторым: авантюристская политика первого президента страны Звиада Гамсахурдиа по насильственному «усмирению» Абхазии и Южной Осетии привела к массовым недовольствам и свержению президента. Главой государства стал бывший партийный лидер Эдуард Шеварднадзе, избранный президентом дважды – в 1995 и в 2000 годах. Обвинения в фальсификации парламентских выборов в ноябре 2003 года привели к организации марша на Тбилиси во главе с лидером оппозиции (бывшим министром юстиции) Михаилом Саакашвили, захвату парламента и отставке президента Эдуарда Шеварднадзе.
В январе 2004 года Михаил Саакашвили был избран президентом с результатом 96% голосов (выборы были явно неконкурентными), а в январе 2008-го, после непродолжительной отставки, победил на досрочных президентских выборах.
На Украине в 2004 году события развивались по сходному сценарию: попытка уходящего президента Леонида Кучмы навязать обществу своего преемника Виктора Януковича без учета ресурсов контрэлиты привела к массовым выступлением против результатов президентских выборов. Украина была некоторым исключением из ряда «цветных революций»: здесь решение об отмене итогов выборов принял Верховный суд, а не улица. Тем не менее сами судьи грубо нарушили Конституцию, назначив не новые выборы, а «третий тур» выборов, что не было предусмотрено ни законами, ни логикой, ни здравым смыслом. В «третьем туре» в условиях реальной конкуренции победил лидер оппозиции Виктор Ющенко.<4>
Президент Киргизии Аскар Акаев окончательно не решил вопрос о преемнике, но занимался открытой расстановкой своих родственников на важные государственные посты. Это обернулось протестами со стороны южных родоплеменных элит, не допущенных к власти и собственности. В результате после парламентских выборов под лозунгами, обвиняющими власти в фальсификациях, начались погромы в областях, а затем и в столице, дошедшие до резиденции президента. Аскар Акаев был вынужден бежать в Казахстан, а затем в Москву и уйти в отставку. Президентом в июле 2005 года был избран Курманбек Бакиев – бывший премьер-министр и представитель южных родоплеменных элит. В июле 2009 года он был переизбран на второй срок с результатом более 70% голосов. В феврале 2010-го Курманбек Бакиев также был вынужден бежать из страны и уйти в отставку в результате очередного переворота.
Сценарием трансляции власти, сочетающим признаки как переворота (в силу его антиконституционности), так и «наследника», можно считать события в Армении в 1998 году. Президент Левон Тер-Петросян ушел в отставку, а исполнять обязанности президента стал не председатель парламента, как того требовала Конституция (он покинул свой пост), а премьер-министр Роберт Кочарян. Он и был избран президентом на досрочных выборах.
Итак, среди переворотов можно выделить два случая, связанные с вооруженными конфликтами, три — со сценарием обвинений в фальсификации выборов и один «полупереворот».
В рассмотренных нами переворотах присутствовали следующие общие черты. Во-первых, во всех этих странах провалился сценарий «преемник» – это еще раз доказывает, что процессы смены власти в СНГ укладываются именно в такую двучленную схему. Во-вторых, в результате переворотов к власти пришли представители контрэлиты, в разные годы бывшие у власти и ушедшие в отставку в результате конфликта с действующими президентами. В-третьих, приход к власти в результате переворота вызывает у оппозиции настойчивое стремление таким же незаконным способом сменить «не вполне законного» президента.
Наконец — и это сближает сценарий «переворот» со сценарием «преемник» — решение о смене власти и конкретном кандидате – противнике власти принималось не на выборах, а совсем иными путями. Выборы лишь формально закрепляли уже свершившийся факт, степень законности которого существенно различалась. Оба сценария основаны на полном неуважении к праву — и в этом их принципиальное родовое сходство, которое более важно, чем различия.+++
###4###Были ли исключения из «правил»?
Среди немногих исключений из двух описанных сценариев мы можем отметить лишь выборы на Украине в 1994 году (тогда проиграл действующий президент Леонид Кравчук) и недавние, в 2010 году, признанные относительно свободными и справедливыми, хотя и там не обошлось без оспаривания результата проигравшей стороной, а также случаи Белоруссии 1994 года и Молдавии 1996-го.
Выборы первого президента Белоруссии в 1994 году неожиданно привели к поражению действующей власти и к победе малоизвестного политика, директора Шкловского совхоза «Городец» Александра Лукашенко. Еще одним «отклоняющимся» случаем стали выборы президента Молдавии в 1996 году, на которых действующий президент Мирча Снегур уступил пост Петру Лучинскому, возглавлявшему республику еще при советской власти (последующие выборы президента Молдавии осуществлялись парламентом, поэтому мы их не рассматриваем).
Во всех четырех случаях выборы действительно представляли собой «игру с открытым финалом», с неизвестным заранее результатом, а проигравшая сторона добровольно смирилась с их итогами. Однако в трех случаях из этих четырех к власти пришли политики, ранее уже занимавшие руководящие посты в республиках (премьер-министры Леонид Кучма и Виктор Янукович, лидер Компартии Петр Лучинский).
О победе «настоящего» лидера оппозиции можно говорить только применительно к недавним украинским выборам.
Итак, мы рассмотрели четыре сценария «преемник», пять переворотов, один «полупереворот» и четыре исключения из этих сценариев. Еще раз подчеркнем, что общим для всех сценариев стало почти повсеместное нарушение законов и конституций самой правящей элитой и отказ проигравших признавать итоги выборов. Политический курс рассмотренных государств никогда не менялся по результатам выборов — менялся он по другим причинам, не зависящим от избирателей.
Почему же так сложно решать вопросы передачи власти на постсоветском пространстве? Почему передача власти всегда превращалась для правящих элит в проблему, которую решали с помощью преемника, а если это не удавалось – власть сменялась путем переворотов?
Во-первых, это связано с тем, что власть на постсоветском пространстве — это больше чем просто власть.
Это власть, воспринимаемая элитами как властесобственность, то есть власть, неразделимо соединенная с собственностью на основные экономические активы государства. Это приводит к тому, что сама страна рассматривается лидерами как их собственность, которую необходимо передать по наследству своим преемникам. Потеря власти в постсоветских государствах означает не только потерю политической власти самой по себе (как на Западе), но и потерю лидером и всеми его родственниками собственности, доходов, благополучия, а иногда и свободы. Именно поэтому борьба за власть приобретает жесткий характер, связанный с отказом элит добровольно передавать власть по правилам и идти на политические компромиссы. Ставки этой борьбы невероятно высоки.
Во-вторых — и это еще одна фундаментальная проблема — существует «невыносимая слабость государства», слабость политических институтов на постсоветском пространстве, в том числе института выборов. Абсолютный правовой нигилизм — советское наследие. Неуважение к нормам права, постоянное переписывание законов и Конституции, а часто и их прямые нарушения, иначе говоря, изменение правил игры во время самой игры – вот что отличает почти все постсоветские политические режимы. Это приводит к дискредитации политических институтов: проигравшая на выборах сторона не признает их результаты, так как не верит в возможность своей будущей победы. Однако главные институты арбитража — суды — тоже оказались дискредитированными, и поэтому их решения не признавались справедливыми всеми политическими субъектами. Низкая роль партий также превращала политику в борьбу кланов, групп, личностей, лишая ее институционального выражения.
В-третьих, процесс передачи власти по правилам в условиях трансформации политического режима пугал правящие элиты тем, что выборы могут перерасти в неконтролируемое политическое участие и привести к непредсказуемым результатам.
Поэтому передача власти помимо выборов рассматривалась элитами как единственно возможный выход в целях обеспечения стабильности режима. В условиях незавершенной модернизации такой выход представлялся более чем очевидным. Если добавить к этому слабость институтов и отсутствие государственной идеологии, то единственным способом легитимации оказывается только один — персональный, через фигуру самого политического лидера.
В-четвертых, к непредсказуемым переворотам приводит игнорирование объективных политических условий и политических традиций лидерами государств. Нужно понимать: то, что возможно в Узбекистане, Казахстане и Азербайджане, невозможно в Грузии, Киргизии или Украине. Слишком разные это общества, слишком различается в них степень фрагментации элит, слишком велика разница в структуре экономики и уровне доходов граждан. «Пусть знают государи, что власть их начинает утрачиваться, как только они нарушат законы и древние учреждения страны, к которым подданные их издавна привыкли», — это предупреждение, сделанное государям Никколо Макиавелли еще в XVI веке, актуально и сегодня. Очевидно, что элиты не смогли пока ни предложить внятного проекта демократии, ни обеспечить устойчивость авторитаризма – оба варианта в большинстве случаев провалились.
Есть ли перспективы у института выборов на постсоветском пространстве? На наш взгляд, есть, по крайней мере в ряде государств.
Если мы говорим о незавершенности процессов модернизации как о главной причине реализации сценариев «преемника» и переворота, то именно от времени завершения и зависит время начала работы института выборов как справедливой игры по правилам, игры с неясным результатом. Период же, в течение которого это может произойти, будет для каждого конкретного государства периодом разной продолжительности. Недавно Украина продемонстрировала пример сменяемости власти без переворота и без «преемника», впервые на постсоветском пространстве выдержав «тест двукратной смены власти», что может служить поводом для осторожного оптимизма.
Президентские выборы приближаются и в России.
2012 год может стать для российского института выборов знаковым, если в борьбе за пост президента проиграет представитель действующей власти.
Это и может открыть путь к реальной политической конкуренции: по емкому определению еще одного известного американского политолога Адама Пшеворского, демократия не что иное, как система, при которой действующие политики проигрывают выборы. +++