Цивилизация
Месть — это блюдо, которое лучше всего подавать сладким. Красавица Гюм Джа Ли способна испечь идеальный клубничный торт даже в тюрьме, при полном отсутствии продуктов. Убив злодея, она отмечает это со своими напарниками совместным поеданием шоколадного торта, черного, как грех. Напутствуя дочь, дарит ей белый торт — белый, как снег, белый, как кусок тофу, который дают бывшим заключенным на выходе из тюрьмы.
Попсово? Попсово будет дальше.
Гюм Джа Ли безвинно отсидела 13 лет по обвинению в похищении и убийстве маленького мальчика и все эти годы готовилась отомстить настоящему убийце. В тюрьме она ухаживала за немощными, помогала обездоленным и убивала неправедных, а выйдя на свободу, попросила у своих бывших сокамерниц по одной услуге. С их помощью она выследила настоящего убийцу, который когда-то отнял у нее дочь и 13 лет жизни. И забудьте про Уму Турман, которая две серии подряд колет, рубит и режет всех вокруг, чтобы убить одного пожилого Билла. Гюм Джа Ли зря не убивает. К тому же она знает, что месть — блюдо, которое надо разогреть, перед тем как подать на стол. И расправляется со своим врагом чужими руками. Представьте себе персонажей «Убийства в Восточном экспрессе», надевающих прозрачные плащи, чтобы не измазаться в чужой крови, и берущих в руки топоры и ножи.
А потом фотографирующихся в этих плащах на фоне трупа.
Корейско-шекспировские страсти, убитые дети, обезумевшие от горя родители, отрубленные пальцы, простреленные ступни, пьяные австралийцы, искаженные лица — самый модный на сегодняшний день корейский режиссер Чан Вук Пак идеально показывает самую суть эмоции, сырой кусок страсти, заставляя актеров так сильно переигрывать, что с каждого кадра можно рисовать очередную картинку комикса. «Сочувствие госпоже Месть», или, по-корейски, «Добрая госпожа Гюм Джа», — третья часть «Трилогии о мести» Чан Вук Пака: первой было «Сочувствие господину Месть», этот фильм по прихоти прокатчиков начнут показывать в Москве через неделю, вторым — собравший кучу призов «Олдбой». «Сочувствие госпоже Месть» — комикс еще более идеальный, чем «Олдбой»: с женским оркестром в костюмах Санта-Клауса, с пафосной классической музыкой в нужных местах, с безжизненными пейзажами, по которым героиня блуждает в своих фантазиях, с идеальным построением кадра и неожиданной визуализацией слов «а правда, что у вас тут сидит девушка, которая светится?».
Девушка, которая светится, Енг Э Ли, играла у Чан Вук Пака в живой и яростной «Объединенной зоне безопасности», наемные убийцы пришли из «Сочувствия господину Месть», а главного злодея, учителя младших классов, играет слегка обрюзгший Цой Мин Сик — О Де-су из «Олдбоя». В общем, собрались хорошие знакомые и решили разыграть еще один спектакль о первобытных чувствах.
Получилась история о том, что у любого родителя есть право на убийство: не зря главный злодей не может иметь детей, он может их только убивать.
Искусственные килл-билловские реки клюквенного сока забываются, когда видишь, сколько в «Сочувствии госпоже Месть» вытекло крови из одного человека. Красный — это красиво. Алые туфли на каблуках. Бордовые тени, которыми героиня начала краситься, выйдя из тюрьмы («Зачем?» — «Так я выгляжу добрее»). Украшение для торта — сливки, взбитые с чем-то красным. Попсово? О да.
За это и любим.
На самом деле весь этот пафос, вся эта попсовость корейского манга-Шекспира больше всего напоминает жестокие романсы, блатную лирику, что-нибудь вроде «Мурка, Маруся Климова, прости любимого» и «Ах, васильки, васильки». Та же неподдельная эмоция. Та же элементарная мотивация. Тот же надрыв. А мне, несчастному, железом, железом ножки закуют. Вроде понимаешь, что полная фигня, но сердце заходится в истерике, когда вступают скрипки, и чем ближе к финалу, тем сильнее льются настоящие слезы.
В конце фильма, логичном, как логичен каждый комикс, будет самая смешная в истории кинематографа шутка с тортом в лицо. А вот снег в финальной приторной сцене не настоящий: на съемочную площадку просто выгрузили два грузовика соли.
Сам Чан Вук Пак объясняет, что его интересуют две вещи — страх и боль. Страх накатывает прямо перед актом насилия, боль приходит после, причем это касается и мстителя, и его жертвы. И зрителя. Режиссер умеет держать напряжение, умеет накручивать зрительские кишки на свою остро заточенную вилку, впускать адреналиновый яд в кровеносную систему публики. Он с видимым удовольствием показывает процесс повешения маленькой девочки, причем показывает не только кинозрителям, но и родителям погибшего ребенка, заставляя всерьез задуматься: автор — гений, юродивый или садист?
И то, и другое, и третье: он философ.
Биография Чан Вук Пака похожа на плохой роман: он изучал философию в католическом университете, работал кинокритиком, а в 1995–1996 годах, как утверждает IMDB, тренировался в космическом центре, собираясь полететь на станцию «Мир» и стать первым корейским космонавтом. Вроде понимаешь, что полная фигня, но очень хочется поверить. Теперь же он объясняет, что очень любит ночью представлять себе, как именно он будет мучить своих врагов, и потом засыпает с улыбкой: «Пока это все остается в воображении, это здоровая терапия, и чем больше жестокости, тем лучше». Представишь все как следует — и хорошо, можно уже никого не убивать. Все равно вся сладость мести на поверку окажется двумя грузовиками соли.
«Сочувствие госпоже Месть» рассказывает о том, что месть — это блюдо, а уж как его подавать — личное дело каждого. Он сказал: «Поехали!» — и взмахнул ножом.