Цивилизация
Вы что, не любите «Улисса» Джойса? Ну тогда вы ничего не понимаете в литературе! Вас что, цепляют нудные и полные воды тексты Платонова, но не восхищает «Гарри Поттер»?! Да что же такое...
Эти и похожие фразы услышать можно весьма часто. Некоторые до сих пор считают какие-то романы достойными внимания, а какие-то — дешевками, говорящими о дурновкусии. Даже люди, работающие внутри книжной индустрии. Такое отношение к литературе описывается двумя простыми словами — книжный снобизм.
Откуда он берется в мире, где от ассортимента платформ для онлайн-чтения и книжных магазинов в глазах рябит? Все просто — от непонимания базового разделения литературы и ее основных функций.
Начать стоит с того, что не бывает книг «хороших» и «плохих», как не бывает рыбы второй свежести — есть ведь только первая. Так и литература может быть «плоха» только технически: если автор нарушает правила русского языка и базового сюжетостроения. Глобально же книги стоит делить на «беллетристику» и условную «боллитру», как ее называют, или же «большую литературу» (хотя само название уже отдает снобизмом, но от устоявшихся терминов не сбежать).
Первый тип книг прежде всего построен на сюжете: автор заботится, чтобы читателю было увлекательно, весело, страшно; короче, дарит эмоцию с припиской «получите незабываемое впечатление». Тут вам и ужасы Стивена Кинга, которые прежде всего сюжетны и только потом — социальны; и миры фантаста Алексея Пехова, где создана практически симуляция фэнтези-вселенной с эффектом полного погружения; и приключения Дюма, и детективы Агаты Кристи, и даже ироничные сюжеты Дарьи Донцовой и Татьяны Устиновой.
Да, эти книги не побуждают к философским рассуждениям. Но они не должны. Это качественно сделанные сюжетные аттракционы — в том-то и суть. Литература эмоций, драйва — вот что это такое. Ну и, кстати, многие авторы нынешней классики при жизни считали, что пишут чисто развлекательную, интересную прозу — и хотят делать именно это. Плевать им на чужое мнение! Вот, например, Жюль Верн: «...И позвольте мне сказать, что не являюсь поклонником так называемого психологического романа, потому что не нахожу в нем ничего общего с психологией и не слишком принимаю так называемых писателей-психологов». Однако здесь не стоит забывать, что в любой беллетристике есть своя проблематика — историю в принципе не сварить без нее. Просто здесь она, как топливо, создает возгорание конфликта, а конфликт уже двигает сюжет — и все колеса аттракциона крутятся.
«Большая литература» же становится большой не потому, что она-де «великолепная» и «точно на века!», не то что ваши семечки.
А потому, что у нее совсем другая функция. Здесь как раз первичен не сюжет, а диалог с читателем на самые серьезные темы: о природе времени и других, как в текстах Пруста; о социальной действительности сегодня и завтра, как у Сорокина и Пелевина; о повседневности и домашних трагедиях, как у Екатерины Манойло и Евгении Некрасовой. Это просто иная литература — и, соответственно, у ее авторов совсем другие инструменты: сквозные метафоры и символы, красиво прописанные душевные состояния героев. Здесь, правда, не стоит забывать, что «большая литература» тоже не существует без сюжета: он может быть увлекательным, а может быть условным — смотря какой темп хочет задать автор, с какой скоростью ему нужно погрузить читателя в размышления.
Но, справедливости ради, в последние годы все так смешалось и перепуталось, что и беллетристика начинает вбирать в себя черты «большой литературы» и наоборот: в одной становятся более серьезной проблематика, в другой — сюжет ускоряется, исчезает тягучесть. Инструменты-то всегда общие. Главное понять, как их комбинировать.
Ведь привыкли же мы, что кино делится на коммерческое и развлекательное? Привыкли. Ведь любим же мы хорошо сделанный блокбастер, типа первого «Форсажа» и «Мстителей»? Любим. Ведь прощаем мы таким фильмам их простоту, порой банальность смыслов и сюжетов? Прощаем. Так почему бы в книгах тоже не привыкнуть, не полюбить, не простить?
К тому же каждый текст призван закрыть разные потребности читателя. Это как с продуктами: не можем же мы сравнивать яблоко с авокадо, хотя вроде фрукт и овощ, какая разница. Когда мы хотим отвлечься от бытового, то скорее возьмем томик Лии Арден, Рагима Джафарова или Бернара Вербера. Когда хотим пощекотать себе нервы, откроем книгу Дарьи Бобылевой, Татьяны Мастрюковой или того же Стивена Кинга, уж упоминаем его второй раз всуе. Когда хотим подумать и найти ответы на важные вопросы, прочитаем роман Алексея Иванова, вернемся к Томасу Манну и купим взрослый роман Эдуарда Веркина. Ну а если нам захочется одновременно получить эстетическое удовольствие от слога и дофамин от интригующего сюжета, купим себе экспериментаторов: Екатерины Звонцову, Абрахзама Вергезе или Донну Тартт, умеющих играть и с рефлексией читателя, и с нарративом.
Нам слишком долго и часто вбивали в голову, что есть книги, которые читать нужно и важно, а есть... так, не литература вовсе, что ж о ней говорить! То ли дело классика!
Но и она, к слову, тоже часто воспринималась как чтение ради удовольствия еще при жизни авторов. Та же «Пиковая дама», допустим. Она вообще впервые была опубликована в журнале. А романы Тургенева читатели ценили в первую очередь благодаря их краткости и закрученному сюжету.
Кажется, пора выбить снобизм из своей головы. Благо мир постепенно меняется, и лозунг «мне не стыдно это читать» слышно все чаще и чаще. Но тут, ладно, немного лукавим. Здоровый снобизм — это нормально. Все же мы немного снобы. А вот навязывание своего вкуса — хоть в рамках общепринятого канона, хоть нет, — уже, простите за откровенность, глупость несусветная.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.