Цивилизация
Пол-ленты в аватарках, обозначающих «Мемориал*». Точнее, его уничтожение. «Мы – Мемориал».
И всегда под таким фото обложки или профиля стоит первый же комментарий: «?»
Просто знак вопроса.
Без обид.
Без наезда.
Просто вопросительный знак, означающий, что мы не поняли, о чем вы.
Кто-нибудь да спросит.
Нам не понятно. Нами не знаемо. А даже если и знаемо – то не значимо.
Вы о чем-то важном. Настолько значимом для всех, что не нужно объяснять. Настолько значимом для всех, что нельзя не присоединиться. Так кажется.
И даже логотип так выглядит: «мы», просто «мы». Продолжение знаменитого ряда «Я/мы – Иван Голунов», «Я/мы – Шарли Эбдо» и все-все-все, за кого надо заступиться... Иначе будет как в знаменитой цитате немецкого пастора, когда не заступаешься ни за коммунистов, ни за евреев, потому что не коммунист и не еврей, а когда придут за тобой, заступиться будет некому. И пепел репрессированных стучится в сердце.
И достаточно одного этого «мы» – и все понятно.
А вот кто-то берет и ставит знак вопроса. Эт вы о чем ваще.
Только не надо заламывать руки.
Не надо этого кликушества. К чему эти крики. Зачем этот верхний регистр и морализаторство.
Для кого-то это сверхзначимо. Другой – не в курсе. Реальность фрагментарна.
Особенно сегодня. Она принципиально фрагментарна. Как портреты Джузеппе Арчимбольдо.
Помните такого итальянского живописца XVI века. Про которого никто не мог понять, что он такое, откуда взялся и что бы это значило в принципе в XVI веке. Так и осталось непонятно. Он делал свои сюрные, совершенно не характерные для XVI века работы – портреты, складывая гротескные лица из фрагментов всего на свете.
Кто-то умный написал в фейсбуке пост про жуткий диссонанс, которого будто до сей поры никогда не было, когда в один день в одном месте и разрушали «Мемориал», и вручали мишленовские звезды счастливым рестораторам. Одни страдали, им сострадали. Другие хохотали, им сорадовались. И, дескать, никогда такого не было.
Слушайте. Всегда так было. Будто у Бастилии, со стен которой вчера сбрасывали трупы, сегодня уже не открылось модное кафе, обязательное к посещению. Будто на утро после Варфоломеевской ночи дамы-католички не позаботились о прическах.
Мы живем не в едином мире.
Кого-то крючьями тащат в кипящий котел. Кому-то поют осанну. Нормальный такой Страшный суд. Ежедневный. Как обычно. Все оперы поются разом в одном театре. Урежьте!
Уж тем более в ХХI веке. Уж тем более в большом городе (который только номинально – одно пространство, сосуществующий локус, а в реальности это сотни замкнутых на себя пространств, десятки чайна-таунов, в которых только по-китайски, только по-китайски). И уж тем более в соцсетях. Уж тем более в сегодняшних информационных пузырях с их персонализованной лентой новостей. Мы живем не в Москве и не в Питере, мы живем в пузыре, в той среде, которая уже отфильтрована нашими предпочтениями, неприятная инфа оттуда на фиг забанена, а вокруг нас слепые пятна информации, о которой мы никогда ничего не узнаем, хоть ты атомную бомбу разорви.
А что делать. Слишком много информационного мусора – ты обрезаешь восприятие до нужного объема.
Ах, вы что же, не читали Хемингуэя! – тоном мыши белой из райкинского «В греческом зале»! Это все осталось в веке двадцатом, когда информационное поле было единым. К чему этот тон? В греческом зале, в греческом зале! Ну, не читали. Ну, получали звезду Мишлена. Ну нехай себе Хемингуэй, нехай себе «Мишлен». У меня вот опять суд с моспаркингом, который совсем с ума сошел, и это полностью и разнообразно насыщает мой горизонт событий.
Есть в каждом человеке эта куриность. Он клюет свое зерно и дальше него видит очень туманно.
И нет такого события, которое бы одним фактом своего существования создавало бы иные условия для всех. А если правоверные христиане, или правоверные коммунисты, или правоверные кто угодно скажут вам иное, что дескать есть такое событие (распятие, Революция) – то это лишь претензия одной социальной группы. Остальным безразлично.
Нет жесткой альтернативы: «Мемориал» или «Мишлен»? Кошелек или жизнь? – все сосуществует.
И, да, очень символично, что как раз Мемориал хотят ликвидировать. Память! Еще одно событие в пользу фрагментарности.
Культурная память так же фрагментирована.
Сегодня продолжатели дела Джузеппе Арчимбольдо составляют уже трехмерные портреты из миллиона ненужных штуковин с помойки, гвоздей, заклепок, кусков мебели, фрагментов клавы компа, и есть только единственный ракурс, с которого весь этот помоечный хаос представляется в виде цельного считываемого глазом изображения. Но это только единственный ракурс. Со всех остальных точек зрения арт-объект – лишь набор бессмысленных кусков из совершенно разных опер.
И только очень талантливый и очень добрый взгляд сможет увидеть тут общую и гармоничную картину. Например, как взгляд Резо Габриадзе, или Евгения Габриловича. Или совершенно любого большого художника.
Вы что думаете, в 37-м небо было черное, шел дождь, люди ходили, ссутулившись навеки? Нет, так же светило солнце, так же обнимались и целовались люди. Только посреди объятий прерывались и говорили друг другу: а знаешь, Иванова взяли.
Это Габрилович.
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей…
Мы из подбитых танков выгребали
Все, что в могилу можно закопать.
А вечером учил меня водитель,
Как правильно танцуют падеспань.
Это Деген.
Реальность фрагментирована. Но не подумайте. Она не настолько и фрагментирована, чтоб до вас не добрались.
*«Мемориал» – правозащитная организация, признанная в России иностранным агентом.