Успокойтесь, вы никому не нужны

О том, как жить, когда «кругом враги»

Тяжело, наверное, жить, когда все тебя ненавидят, все тебе желают зла, всюду ловушки, преграды, опасности? А вот ничуть. Некоторым нравится. Причем нравится настолько, что иные сами готовы выдумать себе целую армию врагов. Без них, видимо, скучно. Серо как-то, заурядно слишком, бессмысленно даже. И нет, это не про политику. Это про нашу обыденность. Про то, как справляется с ней маленький человек XXI века, про то как плетут реальность повседневности все эти нынешние Акакии Акакиевичи, Макары Девушкины и прочие капитаны Снегиревы. Кто-то скажет, что никаких маленьких людей сейчас нет, все – да здравствуют психологи и тренинги личностного роста! – выросли и стремятся всюду о себе заявить, требуя себе внимания. Но не выросли, нет, только воображают, увы. Да и требования их все же идут от малости, ординарности и незначительности.

Есть у меня знакомая. Нас не связывает ничего, познакомились в больнице, лежали в одной палате, теперь иногда случайно видимся, поскольку живем в одном районе. Нет, просто кивнуть при встрече – не выходит. Знакомая из тех, кто любит вывалить всю свою жизнь первому встречному, если тому благоволят обстоятельства. Традиционно такими обстоятельствами считается купе поезда, ну или вот больничная палата. В общем, однажды эта женщина мне «доверилась» и теперь при каждом столкновении считает своим долгом пересказать все серии, которые я пропустила. А я, признаюсь, слаба, не забочусь о том, чтобы тратить свое время исключительно эффективно, и вполне способна залипнуть минут на пять. За пять минут знакомая являет передо мной невероятную «Санту-Барбару». Ведь ее жизнь удивительна, там куча преград и преодолений, замысловатые виражи и неожиданные развязки. Главное – у знакомой целая армия врагов.

У знакомой проблемы в районной поликлинике, она уже трижды прикреплялась к другому участку, но везде врачи объявляют ей войну. Она слишком грамотная, и медики ей этого не прощают, сознательно вредят. Она им про гомеопатию, про то, что это реально работает, они отказывают в приеме (без записи и после его окончания). И заведующая, конечно же, с ними заодно, и как назло у нее, у заведующей, тесть в Комздраве и брат в страховой и еще кто-то где-то, и во всех ведомствах моментом перехватывают все жалобы моей несчастной знакомой, сражающейся за добро. Про тестя и брата знакомая говорит шепотом и подмигивая, в этот момент она опасно приближается и старается коснуться меня в знак высочайшего расположения. В этот момент я вру, что у меня ковид.

Врагами женщины являются и школьные учителя, они занижают оценки ее сыну – мстят. Она как-то высказалась на общешкольном родительском собрании о том, что никто не может требовать, чтоб она купила ребенку атлас, высказалась резко и решительно, а правду, известно, никто не любит. Ее, понятно, запомнили, занесли в негласный черный список. Налицо преступный педагогический сговор. Знакомая вновь подмигивает, прибавляя, что уж я-то должна понимать, как это все устроено. О, да, я работаю в школе, я тот еще гангстер.

Неприятели есть у знакомой в МФЦ, Пенсионном фонде и даже в овощной лавке. Всех обсчитывают просто так, ее, одну, из личной неприязни и по распоряжению директора рынка. Против нее вечно что-то замышляют соседи, которых тоже кто-то подговорил. С родственниками тоже не сложилось. Причем они не просто токсичные, они сознательно работают на стороне зла, там уже что-то политическое: они то ли либералы, то ли, наоборот, коммунисты, я, честно говоря, не помню, но они связаны с какими-то влиятельными людьми в самых высоких кабинетах. У знакомой, конечно, тоже есть связи, но силы неравны, хотя победа, понятно, будет за ней. Я согласно киваю и вспоминаю, что забыла выключить дома утюг, чайник, фен и электрообогреватель с вентилятором.

Ах да, знакомая работает продавцом в цветочном ларьке...

Скажут, из этого не вывести никакую мораль, ведь тут явно диагноз. Может быть, и диагноз. Даже очень высокая вероятность, что диагноз. Слишком уж случай знакомой выпуклый и гротескный. Но знаете что? Есть ведь и множество других случаев. Не таких ярких, но тоже весьма любопытных. На самом деле у нас огромное множество людей живет в убеждении, что до них всем есть дело, что им все вредят, что вокруг враги.

Любители обедать чипсами и дешевыми пирожными считают себя жертвами врачей, работающих в сцепке с «аптечной мафией». Люди, которым отказывают в пособиях по причине недостаточности собранных справок, убеждены, что дело не в бездушной бюрократической машине, а в комментариях, которые они оставляли на правительственных сайтах. Родители троечников уверены, что их дети страдают от учительской травли. Это уж я, работая в школе, наблюдаю. Да, представьте себе, многие так и думают, будто педагог выбрал из двухсот учеников себе барашка на заклание за то, что когда-то его отец или мать посмотрели на учителя слишком уж вызывающе, и третирует беднягу, ненавидит изо всех сил, никаких не жалея нервов. А то, что спроси педагога, что там этот Иванов, а он и не вспомнит, кто это, – так это все, известное дело, игра, драматургия, конспирация.

Маленький человек, человек бедный, человек, который не может ни на что повлиять, он ведь мнительный. Он, как по классику, как по Достоевскому, «взыскателен; он и на свет-то божий иначе смотрит, и на каждого прохожего косо глядит, да вокруг себя смущенным взором поводит, да прислушивается к каждому слову, – дескать, не про него ли там что говорят?». Об него, он чувствует, все норовят ноги вытереть, но он не позволит, он не ветошка, а если и ветошка, то с амбицией.

В распоряжении маленького человека такие психологические защиты, что он из своей незначительности может вырастить черт знает что. Известный тролль девятнадцатого столетия, самый либеральный из русских охранителей, барин в монашеской рясе, Константин Леонтьев, от которого, известно, и Федору Михайловичу доставалось неслабо, назвал бы это черт знает что «чрезмерным самоуважением лица». Уж он бы, конечно, поиздевался тут над «существом, исковерканным нервным чувством собственного достоинства». Его бы, понятно, все осудили и прокляли, а наш несчастный маленький человек, без всякий сомнений, вообще забрался бы выше всех, чтоб плюнуть в зарвавшегося философа. И этим бы выдал себя с потрохами. Кажется, что-то все-таки угадал несносный парадоксалист Леонтьев.

Эх, чего только не придумает наш обыватель, чтоб придать значительности себе и смысла собственной жизни или чтоб объяснить ее, жизни, бессмысленность (которую несчастный тоже сам же и выдумал в приступе самоуничижения). Объявляется, что виной всему даже не абстрактные обстоятельства, а вполне конкретные враги. И хочется этих несчастных утешить, рассказать, что мир не таков, что он, может, и лежит во зле, но не вокруг же них одних. Но как, чем успокоить воспаленные их сердца? Сказать: расслабьтесь, вы никому не нужны, до вас нет никому никакого дела? Так обидно же, черт возьми. Уж лучше враги, чем безразличие.

Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.