Цивилизация
«Нам удалось во многом преодолеть некоторые сложности, которые существовали. Но это не значит, что у нас не осталось трудных тем. Есть вопросы, по которым мы не сходимся в позициях», — заявил президент Дмитрий Медведев по итогам переговоров с премьер-министром Великобритании Дэвидом Кэмероном.
Это первый визит британского премьера в Москву после шестилетнего перерыва (в июне 2005 года Тони Блэр встретился в Москве с президентом Владимиром Путиным). Отношения двух стран резко ухудшились после смерти от отравления полонием-210 в Лондоне бывшего офицера ФСБ Александра Литвиненко (умер 23 ноября 2006 года) и отказа России выдать Андрея Лугового, которого Великобритания подозревала в причастности к преступлению. В свою очередь Москва неоднократно, но безуспешно пыталась добиться экстрадиции бизнесмена Бориса Березовского и бывшего представителя чеченских сепаратистов Ахмеда Закаева, получивших убежище в Великобритании. Прорыва в отношениях после встречи ждать не следует, предупредил накануне председатель комитета Госдумы по международным делам Константин Косачев.
«Мы должны признавать, что на ту или иную проблему, в том числе расследование дела Литвиненко, мы смотрим несколько по-разному именно в силу различия правовых систем»,
— пояснил причину разногласий Медведев. По словам президента, на любое судебное дело нужно смотреть «сквозь юридические очки», а «любая политизация вредна». «Впереди все-таки должна идти юридическая оценка тех или иных ситуаций, а не политическая. Хотя мы занимаемся практической политикой», — сказал Медведев.
«Это (дело Литвиненко – «Газета.Ru») остается проблемой между Россией и Великобританией, и мы не сменили нашей позиции по данному вопросу, а Россия не сменила своей», — согласился Кэмерон.
И Россия, и Великобритания готовы обсуждать наболевшие вопросы, основываясь на национальном законодательстве, заявил российский президент. «Статья 61 российской Конституции прямо устанавливает, что российский гражданин не может быть экстрадирован или выдан иностранному государству для осуществления суда или следствия над ним.
Никогда этого не будет. Что бы ни произошло.
И мы это должны понимать и уважительно относиться к этому», — подчеркнул президент, добавив, что и у российской стороны хватает вопросов о том, как исполняются те или иные решения на территории Британии. Кэмерон же подчеркнул независимость судебной системы и юридических процедур от правительства.
Сам Луговой накануне приезда Кэмерона призвал не политизировать ситуацию и предложил провести независимое расследование обстоятельств смерти Литвиненко в третьей стране, например в Германии, поскольку ход расследования и внимание к нему в Британии представляется ему «неправильным, грубым и жалким». Он заявил, что готов встретиться в Кэмероном в Москве, однако «все еще» ждет «от него приглашения».
Не договорились Медведев и Кэмерон и по сотрудничеству спецслужб, которое было заморожено в связи с делом Литвиненко. «Мы не изменили порядок взаимодействия между нашими спецслужбами», — подчеркнул Кэмерон, добавив, что можно обсудить работу органов по борьбе с организованной преступностью.
Различные позиции сохраняются у России и Великобритании и по резолюции Совбеза ООН по ситуации в Сирии. «Российская сторона исходит из того, что по Сирии необходимо принять такую резолюцию, которая будет жесткой, но в то же время сбалансированной и адресованной двум участникам сирийского конфликта, как официальным властям во главе с Асадом, так и оппозиции. И только в этом случае эта резолюция может иметь право на успех», — подчеркнул Медведев. По словам президента, резолюция должна быть жесткой, но не должна повлечь автоматическое применение санкций: «Уже сейчас в отношении Сирии применяется большое количество санкций, введенных как Евросоюзом, так и США. И дополнительное давление сейчас абсолютно не требуется в этом направлении». Кроме того, сирийская резолюция не должна превратиться «в резолюцию или подобие резолюции 1973», — добавил Медведев. Кэмерон был более категоричен. «Мы не видим будущего для президента Асада и его режима в Сирии. Они потеряли свою законную силу и должны отказаться от власти», — заявил британский премьер.
Впрочем, стороны сошлись, что эти разногласия не являются «поводом для драматизма». «Главное — не допускать, чтобы это каким-то образом негативно сказывалось на всем тренде наших отношений», — подчеркнул президент. Речь идет прежде всего о торгово-экономических отношениях: в 2010 году товарооборот между двумя странами почти достиг $16 млрд, в первом полугодии 2011 года — $10,3 млрд. Объем накопленных британских инвестиций в российской экономике на конец 2010 года составил $21,6 млрд. «Судя по нашим лицам, они (отношения – «Газета.Ru») не очень заморожены. Вполне себе такие тепленькие», — пошутил президент.
Но и в торгово-экономических отношениях, по словам Медведева, есть что совершенствовать: «Структура этих инвестиций далека от оптимальной, потому что она в основном связана с финансированием операций по торговле углеводородами. А на самом деле, конечно, желательно, чтобы инвестиционный баланс был несколько другим». Для изменения ситуации Кэмерон и Медведев подписали декларацию о партнерстве на основе знаний для модернизации между Россией и Великобританией. Кроме того, меморандум о взаимопонимании по сотрудничеству в области совместных научных изысканий подписали британский министр торговли и инвестиций лорд Стивен Кит Грин и президент Фонда развития Центра разработки и коммерциализации новых технологий «Сколково» Виктор Вексельберг. Отдельный меморандум о взаимопонимании Грин подписал с гендиректором управляющей компании Российского фонда прямых инвестиций Кириллом Дмитриевым.
