_гни большого города

Мои окна выходят на Дом румынской мебели. Днем это салон как салон, но как только тьма накрывает город, «мебель» трансформируется в нечто манящее, потому что неон не вечен, особенно в такой сложной в исполнении букве, как «м», полной крутых и опасных поворотов.

У рекламщиков эти трансформации обозначаются специальным термином: «глупопогасшие».

Поскольку кестлеровская тьма сейчас накрывает нас чуть ли не в три часа дня, игры неонового разума так и лезут в глаза, полные тоски по живому неподцензурному слову.

Так, на проспекте Мельникова в Химках я иногда покупаю хлеб в кондитерской под названием «Б_ло___я», где «о» горит тоже не всегда. То погаснет, то зажжется. Если долго смотреть на вывеску, можно догадаться, что это «Булочная», но, честно говоря, мне ночные коннотации ближе.

Я всегда подозревал, что неорганика, и шире — «неодушевленное», способна на эскапады, на экстравагантные выходки, выпады и на проявления характера.

Душа ведь тоже не всегда является онтологическим признаком одушевленного, значит, и неодушевленное не всегда мертво.

Особенно такое поведение неживой материи любопытно в ситуации замораживания всяческой пограничной активности. Когда любые маргиналии выжигаются напалмом Госдумы. А человек, не знакомый с римским цифрами, указывает, что и кому курить в кино, что бормотать главному герою, ударившись головой о косяк или бетонный столб, а таких героев, думаю, будет у нас все больше.

Вот почему я разглядываю сегодня город с жадностью первобытного человека. Наш санкционный неон, который подзабыт владельцами, потому что им, надо полагать, не до «наружки» (все гречкой затовариваются и переводят внутренние контракты с евро на рубли), так вот, потухший неон стал, похоже, единственной отдушиной глупого и какого-то недосоленного режима — обидчивого и лицемерного одновременно, как генеральши в «Идиоте».

В атмосфере окружающего ханжества неон в слове «Булочная» ведет себя честнее многих здешних властителей умов, интеллектуалов и врачевателей душ.

На английский я вожу дочь на Речной вокзал, мы идем мимо кафе «__ать», и мой вечерний мозг лихорадит от возможных оригиналов. А затем поворачиваем направо после ресторана «Неолит». Вот в «Неолите» горят все буквы, потому что каменный век с его пещерными людьми и наскальными рисунками — это то, куда мы сами себя загоняем, терпя откровенных идиотов во власти.

Есть в Химках и банк «Б_р_р» — промозглый и надежный, как тот самый неон. Б_р_р — это ведь и есть суть нашей банковской системы, нет?

Я понимаю, когда в СССР люди резвились, глядя на вывеску «Выписывайте и покупайте газеты и журналы» над магазином «1000 мелочей» на Ленинском. В слове «выписывайте» буквы «с» и «ы» долгое время гнусно чернели, обнажая суть самой читающей нации в мире: «Выпи__вайте и покупайте газеты и журналы», потому что, действительно, по трезвяку сложно было заставить себя приобрести журналы «Коммунист», «Москва» и «На литературном посту». Но как, в каком жбане нужно было выварить нас, чтобы мебельный салон говорил о стране больше, чем дивизии государственных философов?

Знаете, какой журнал сейчас самый фрондерский, смелый, чихавший на всех разом? «Славяноведение», издающийся Академией славяноведения РАН шесть раз в год.

С упоением вчитываюсь в материалы о Киевской Руси, и — вы не поверите — ни одного чертового раза не видел в них слов «хунта» или «бандеровец». Только здесь можно понять причины того, что мы картошку возили до санкций из Голландии, а сейчас уныло бродим по замершей квашне бесплодных полей, повторяя «Крымнаш».

Откройте (№6 за 2009 год) очаровательное детальное исследование обнаженной задницы в славянских культурах, где нашим аграриям предписывается окказионально обнажать попы и гениталии в канун Рождества и показывать все это дело сельскохозяйственным угодьям для доброго урожая на следующий год.

А также садиться этим же местом на старую засохшую коровью лепешку в целях успешного выгона скота.

Молодым девкам советуют ею же кататься по конопляным, черт возьми, полям, а потом без всяких рубах стремглав нестись домой и, стоя на коленях, восемь раз прочитать «Славься» (Богородице Дево), что, несомненно, позволит собирать сколько-то там центнеров с гектара, не помню, сколько и чего.

В какой-то мере в этом древнерусском, языческом талибане (организация запрещена в России) жить даже интереснее, чем в свободной стране.

Вот Андрей Лошак говорит, что пространство меняет личность и в Торжке он уже купил себе ватник, о чем рассказал в фильме «Путешествия из Петербурга в Москву: особый путь». Пространства между первым и вторым этажами, согласно постановлению мэрии (№902-ПП) предназначенные для монтажа вывесок, меняют уже не личность, а личности. Я ни разу не слышал смешков горожан, проходящих мимо «Булочной», где остались только буквы «б», «л» и «я», а остальные позволили себе перегореть. Никто даже не улыбается: жизнь такая, спорить не будем.

И ведь нельзя сказать, чтобы власть не видела, что в русском алфавите появились несогласные буквы, которые обнажают суть оставшихся гласных с согласными.

Власть что-то чувствует тем самым местом, которое нужно показывать земельным угодьям, но пока действует вслепую. Недавно ни за что ни про что в два часа ночи по-разбойничьи накинулась на «Аптекарский огород» и отковыряла вполне себе невинную вывеску ботаников. Потом те же люди вернули ее на место, и никто — ни ботаники, ни мы — ничего не понял.

До собирательства и копания палкой под ногами нам, кажется, пока далеко, но мы уже переходим в состояние первобытного визионерства, когда, не в силах что-то поменять сущностно, бессильно ищем знаки и символы за окном. Прислушиваемся, кто в этой насквозь фальшивой «первобытной симфонии жизни» сыграет вдруг точную ноту, попадет нечаянно в консонанс, как попадают в него «глупопогасшие» неоновые буквы.

И кажется, если завтра все причешут, как в случае с «Аптекарским огородом», в «соответствие требованиям утвержденной архитектурно-художественной концепции», поедем мы в римский Колизей и на его стене выдолбим камнем букву «К» шириной 17 и высотой 25 сантиметров, что бы она, буква «К», ни означала.

Так сделал на днях 42-летний россиянин, за что и получил четыре месяца тюрьмы. Они что, не понимают — у нас, может, душа горит!

Так что лучше дайте хоть немного дышать и не трогайте _гни нашего большого города. Не _адо!