Цивилизация
На первой же пресс-конференции в качестве чеченского президента Ахмад Кадыров объяснил, что он имел в виду под привилегиями для Чечни, которые должны быть прописаны в договоре о разграничении полномочий с федеральным центром. По его мнению, для скорейшего восстановления республики ее нужно до 2010 года поставить в исключительное экономическое положение.
Это значит, что все заработанные Чечней деньги, то есть собранные на ее территории налоги и доходы от продажи нефти, должны поступать в республиканский бюджет без отчислений федеральному центру.
По плану Кадырова, распоряжаться чеченской нефтью должна не государственная «Роснефть», как сейчас, а местная компания, для создания которой он собирается привлечь иностранные вложения. По его словам, Владимир Путин в курсе этой идеи и при встрече дал понять чеченскому президенту, что одобряет ее. До сих пор федеральные чиновники комментировали желание Кадырова так осторожно, что понять что-либо было крайне трудно. Не исключено, что условием компромисса был именно ограниченный срок, на который Чечня получит контроль над нефтью. Откуда пойдут инвестиции для развития отрасли, Кадыров пока не знает. Он рассчитывает, что тем же договором ему будет предоставлено право самостоятельно вести переговоры с представителями иностранных государств. В частности, уже в ближайшие дни чеченский президент отправится в Саудовскую Аравию, правда, пока не по нефтяным делам.
Окончательно судьбу чеченской нефти решит не Кадыров, а администрация президента. Как уже сообщала «Газета.Ru», после того как глава Чечни еще в ранге и.о. предложил определить статус республики как «суверенного государства в составе России», договор о разграничении полномочий был срочно отправлен для исправлений Владиславу Суркову.
Кадыров же начал свое президентство с менее насущного проекта: создать комиссию по расследованию преступлений, совершенных против чеченского народа с того момента, как прекратила существовать Чечено-Ингушская АССР. Как дал понять глава Чечни, речь идет вовсе не о поисках пропавших мирных жителей или поимке боевиков, а о восстановлении некоей исторической справедливости.
К примеру, по его мнению, комиссия должна осудить Руслана Хасбулатова за разгон Верховного совета Чечено-Ингушетии и отставку Доку Завгаева в 1991 году. Причем цель — это не добиться для Хасбулатова какого-то жестокого наказания, а просто открыть людям глаза и, как выразился Кадыров, «потом вписать его имя металлическими или золотыми буквами в одно место».
Этим в составе комиссии займутся девять старейшин, представляющих разные тейпы. Кто возглавит новую чеченскую структуру, неясно.
Став президентом, Кадыров не оставил давней идеи уговорить Руслана Гелаева прийти с повинной к федеральным властям. О переговорах с полевым командиром он говорит уже не впервые. Сейчас, как уверяет Кадыров, они сдвинулись с мертвой точки: недавно к нему приходили гелаевские командиры из Бамута, Самашек, Гехи-Чу и других сел, с которыми он проговорил три или четыре часа подряд. Потом они ушли, пообещав, что даже если Гелаева не удастся уговорить сложить оружие, то они придут и сдадутся сами. Для этого, как обещает Кадыров, будет продлена амнистия. Она действовала в Чечне с начала лета до 1 сентября, но была не слишком успешной: за это время сдались только 170 человек.
Под конец Кадырову напомнили о неприятном — недавнем высказывании представителя госдепартамента США Ричарда Баучера, усомнившегося в том, что чеченские выборы прошли демократично. «В таком случае я могу объявить, что выборы терминатора в Калифорнии прошли недемократично», — не растерялся глава Чечни.
С тех пор как глава Чечни в составе российской делегации съездил на ассамблею ООН в Нью-Йорк сравнение Чечни с Америкой вошло у него в привычку. Незадолго до того как вывести на чистую воду Арнольда Шварценеггера, Кадыров заявил, что в Грозном не опаснее, чем в Вашингтоне, когда там действовал вашингтонский снайпер.
