Цивилизация
Мы изобрели новую форму временных глаголов, равной которой не было и в латыни: Futur Plus Quam Perfectum – будущее, более чем совершённое. С использованием этой формы определенные свойства будущего времени оказываются настолько совершёнными, что после них уже может наступить конец света (конец истории уже, как известно, случился, хотя и не оправдался).
В нашем более чем совершённом будущем случится невиданная со времен Диоклектиана перестановка ролей – Владимир Путин примется, как писали античные авторы, сажать капусту. В том смысле, что займется хозяйством, передав империум в другие руки.
Умеет ли ВВП это делать? Он, вроде бы, уже был на хозяйстве при Борисе Ельцине, однако тогда не капусту сажал, а полол сорняки, весьма при этом выразительно высказываясь. Общим местом стало приписывать его невероятную популярность именно экспрессивной манере выражаться с помощью слов, пушек и спецопераций. С тем он, как бы, и в Кремль въехал. И вот теперь, в нашем совершённом будущем, съезжает. Но повторить сделанное в марте Владимир Путин уже не сможет. Сорняки выполоты, а на новые угрозы так, засучив рукава и надев рукавицы, не ответишь.
Премьер-министр 2008 года Владимир Путин должен будет мобилизовать все свои способности, чтобы противостоять неприятностям как природного, так и рукотворного характера.
Кредитная история Путина в качестве хозяйственника довольно противоречива. Приняв интересные предложения о переустройстве России, он возложил их исполнение на людей неизвестных, и люди прогнулись.
Назначенный главным архитектором нового здания Герман Греф бежал в Сбербанк, финансист Алексей Кудрин занят судьбой собственных подчиненных. Путин поручал переделать судебную расправу на правосудие, а бюрократию на государственное служение. Но потом получилось так, что… Ну, в общем, известно как. Отчасти и по причинам целесообразности. Но и не по слабости ли державной воли? Исходя из презумпции высоких достоинств президента, не смеем отвергать второй вариант.
Можно сказать, что премьер, а впоследствии и реальный глава исполнительной власти Владимир Путин проявил в своей должности максимум решительности, слабость в выборе исполнителей и эффективность, прямо зависимую от мировых цен на сырье. Тем не менее,
на сегодняшний день никто не может упрекнуть российскую власть в том, что с 2000 по 2007 год она ввергла страну в хозяйственный кризис.
Владимир Путин как премьер-министр в более чем совершённом будущем времени, безусловно, хорош. Никаких нарушений избранного курса. Никаких перераспределений власти. Первые граждане России слаженно и упорно трудятся на благо народа и в целях величия державы. Если история может быть прочерчена как экспонента.
Проблема заключается в том, что хотя мы и изобрели новую грамматическую категорию, она таковой и остается. За пределами грамматики, но
в ближайшем будущем находятся болезненные испытания, которые предстоит пережить, прежде всего, ведомству премьер-министра.
Надо признать, что в основном этим неприятностям Россия будет обязана внешнему миру (если в нынешней экономике вообще есть смысл говорить о внутреннем и внешнем). Россия, как и весь остальной мир, стоит перед пересмотром всего ценового баланса. Этот пересмотр, определяемый развитием третьего мира, оскудением энергозапасов и сменой индустриальных центров, с неизбежностью будет означать кратное увеличение потребительских цен в ближайшие годы. Адаптивность к переменам проявят те экономики, в которых сохраняется свобода действий небольших акторов. В странах, в которых ответственность за экономику почти целиком несет государство, ущерб будет наиболее очевиден.
Как бы ни старался тесный альянс нынешнего начальника и его подчиненных, и какие бы контрдансы они ни исполняли, за пределами более чем совершённого будущего лежит неопределенность будущего реального. Его вызовы настолько серьезны, что можно было бы заподозрить премьера будущего года и его президента в жертвенности. Но мы не можем подозревать их в таком грехе.
Гордыня жертвенности совершенно очевидно чужда людям, являющимся выгодоприобретателями таких чудовищных денежных потоков.
И слепота им свойственна вряд ли. Скорее всего, они трезво и ясно рассчитывают пережить грядущие катаклизмы в спокойствии. Ведь экономические неурядицы, беспокоящие народ, могут сокрушить престолы только тогда, когда престолы колеблются. Поэтому главное – неколебимая преемственность.
