Цивилизация
Через 20 лет после начала горбачевской перестройки мне кажутся принципиально важными два ее следствия. Во-первых, мы на своей шкуре ощутили, как легко выпасть из исторического времени и как трудно в него вернуться. Во-вторых, последнее двадцатилетие в России доказывает, что ни один политический проект, независимо от таланта авторов и их властных ресурсов, не может быть реализован в соответствии с первоначальным замыслом.
Михаил Горбачев скорее бессознательно, чем сознательно вернул Россию в мировой хронотоп. В естественное историческое время. После октября 1917 года, как ни называй его — революцией или переворотом, Россия выпала из мирового хронотопа. И это самое важное, что с ней случилось. Страна поселилась в своем особом, собственном времени. Строго говоря, для той системы вполне корректно было бы заменить календарь гораздо более радикально, чем просто перейти со старого стиля на новый. Так и отсчитывать начало мира с 25 октября (7 ноября) 1917 года, как мусульмане отсчитывают свою жизнь с момента хиджры — бегства пророка Мухаммеда из Мекки в Медину. Первый год революции, второй год революции, пятый год революции... Если бы не Горбачев, мы бы с вами сейчас жили в 88-м году новой советской эры. В конце первого века. Эффект, который произвело это невольное, но подготовленное всем советским кошмаром действие горбачевской власти над историческим временем на россиян, сравним с описанным в одном из рассказов Михаилом Зощенко. Там в коммунальную квартиру наконец провели электричество, и жильцы ужаснулись. При свете лампочки они разглядели эти старые обшарпанные стены, этот ужасающий дырявый пол. И комнаты, которые еще вчера казались ими вполне пригодными для существования, вдруг сделались невыносимо отвратительными. И жильцы попросили отключить им электричество. Поэтому у большинства россиян до сих пор так болят глаза на свету, поэтому они так страстно хотят вернуться в «доэлектрическую эру», в эти нескончаемые стабильные болотные сумерки 1984 года.
Парадоксально, но Владимир Путин, пришедший к власти в возрасте, даже еще более молодом, чем Горбачев (тот, если помните, в свои тогдашние 54 казался просто юношей на фоне кремлевских геронтократов), как раз и занимается тем, что усиленно пытается повернуть время вспять. Возрождение политической риторики в стиле Политбюро ЦК КПСС, советского гимна, советской однопартийности — наивная, но упорная попытка вернуться в ленинско-сталинский хронотоп.
Этого не случится именно потому, что жизнь никогда не подчиняется до конца даже самым продуманным и неукоснительно воплощаемым в жизнь политическим проектам. Михаил Горбачев ведь тоже не собирался разрушать СССР и отменять социализм. Наоборот, он укреплял СССР и строил «социализм с человеческим лицом» (эта формулировка 20 лет назад стала официальным признанием бесчеловечности той страны, которую тогда решили перестраивать).
Нынешняя российская власть и кормящиеся около нее политтехнологи вновь грезят большим политическим проектом для России. И он вновь даст результаты, совершенно противоположные тем, на которые они рассчитывают.
Я уверен, что политтехнолог Михаил Андреевич Суслов был покруче Владислава Суркова и Глеба Павловского, вместе взятых. А Сталин с Лениным уж точно покруче Путина. Но их проект погружения России в особое историческое время просуществовал лишь семь с небольшим десятилетий, всего ничего по меркам истории, обернувшись при этом десятками миллионов невынужденных человеческих жертв и искажением сознания нескольких поколений людей.
Поклонники нынешней российской власти и российские чиновники сейчас вновь как попки твердят об особом пути нашей страны к демократии. Особого пути не бывает. Бывает особое «время-место», особый хронотоп. Если мы хотим опять жить в «эксклюзивном» историческом времени и практиковаться в реализации великих политических проектов на живых людях, надо честно признать себя дикарями, а не носителями высшей культуры и уникального несгибаемого духа. В особом историческом времени сейчас живут такие «лидеры» мировой цивилизации, как северные корейцы или зулусы. Так что шанс стать украшением коллекций исследователей экзотических племен у нас еще есть.
