Цивилизация
Скромные 9 процентов россиян теоретически допускают, что они оказывают некоторое влияние на политическую и экономическую жизнь страны. При этом 87 процентов результатов своего влияния не замечают. Твердо верит в свое личное влияние 1 (один) процент респондентов «Левада-центра».
Получается, что между народом, который является по Конституции источником власти, и собственно властью — 99-процентная пропасть.
У источника власти формально есть все инструменты для того, чтобы влиять на жизнь страны. Главный из них — выборы. На входе голосуешь за достойных своих представителей, на выходе получаешь власть, представляющую твой интерес. Она так и называется — представительная. Результат — схема не работает. Голосовать не за кого: все, от Грызлова до Бабакова, на одно лицо. Или, как Чичиков, с незапоминающимся лицом. После предыдущих опытов голосовать и не хочется: те, за кого отдавал свой голос российский яппи, почему-то упорно не попадали в парламент. Выразить с помощью избирательного бюллетеня свой протест теперь, после отмены графы «Против всех», можно только с помощью голосования за Жириновского Владимира Вольфовича. И даже поверхностный анализ текущей социологии показывает: Жириновский — второй после Путина политик и в электоральных рейтингах, и в рейтингах доверия. Если операция «Преемник» будет по каким-либо причинам отменена, если в стране не произойдет военный переворот, если нынешний глава государства не пойдет внезапно на третий срок, на выборах президента честно победит лидер ЛДПР, наша «песня протеста».
31 процент респондентов растерянно говорят, что они могли бы влиять на власть с помощью регулярных референдумов. Про выборы, заметьте, никто и не вспоминает. Народ честно пытается искать хотя бы какие-то инструменты. 16 процентов опрошенных считают возможным влияние, если бы власть не манипулировала «политическими партиями». Значит, народ не дурак, чувствует, что его обманули политические наперсточники, подсунули под видом партий суррогат. Четверть респондентов — политические абстиненты, они не хотят влиять ни на какую политическую жизнь. Наконец, 39 процентов граждан, оценив мотивы действий федеральной власти, не видят ничего, кроме стремления эту власть удержать.
Как говорил товарищ Сталин на XVII партсъезде, «в итоге мы имеем»: кризис доверия, отчуждение власти от народа, массовую политическую апатию. Полный джентльменский набор, описанный классиками политологии.
Что же в такой ситуации удивляться высокому рейтингу Владимира Путина? «Путинское большинство» настолько безразлично к политическим процессам, чье содержание полностью выхолощено, что условно «доверяет» только первому лицу, посылая власти внятный месседж: можете сидеть хоть пять сроков подряд. Нам это фиолетово, потому что мы сами ничего изменить не можем. А раз не можем — значит, уже теперь и не хотим. Уж лучше пусть этот президент, чем другой, от которого вообще непонятно что ждать. Или на худой конец — Жирик. Будет по крайней мере весело.
Президентское послание назовут так: «Аншлаг» во власти — «Аншлаг» в стране…
Фрэнсис Фукуяма, которого у нас, не прочитав толком, любят корить за идею «конца истории», больше десяти лет назад написал книгу о доверии. Без доверия, дескать, ни у кого ничего не получится — ни в бизнесе, ни в политике. Такая вот простая на первый взгляд идея для пикейных жилетов. Вот что писал Фукуяма: «Доверие — это возникающее у членов сообщества ожидание того, что другие его члены будут вести себя более или менее предсказуемо, честно и с вниманием к нуждам окружающих, в согласии с некоторыми общими нормами». Спохватившись, политолог с нарицательным именем дописывает в примечаниях: «В некоторых социумах расчет строится на том, что другие будут предсказуемо обманывать себе подобных: поведение предсказуемо, но нечестно, и это приводит к дефициту доверия».
И что характерно — мы этот социум знаем! Общих норм нет, или они меняются в зависимости от военно-политической, нефтяной, газовой (нужное подчеркнуть) конъюнктуры. С честностью и вниманием к нуждам окружающих — напряженка, как с колбасой докторской из спеццеха в годы развитого социализма. Про предсказуемость Фукуяма сам все объяснил.
Изменить эту ситуацию при неработающих институтах и процедурах демократии и в условиях огосударствленного рынка и коммерциализованного государства невозможно.
Хоть, как писал Пелевин, по три Фукуямы себе найми. Впрочем, выход есть: дать возможность пожить спокойно всем — гражданам, бизнесу, чиновникам. Национализировать обратно государство, приватизировать назад экономику, снизить и убрать запретительные барьеры на выборах, отменить государственные СМИ и номенклатурные партии. Попробовать жить на доверии.
Разумеется, этот искрометный план кажется утопией. Только почему-то многие социумы так и живут, в том числе даже отдельные восточноевропейские соседи, бывшие сателлиты. Правда, за это мы их нации и не любим. Равно как и не доверяем…
