Цивилизация
«Идеальный тип будущего офицера с ярко выраженными моральными качествами и храбростью, могущего увлечь за собой своих подчиненных в бою», – такую характеристику дали 16-летнему выпускнику Нижегородского кадетского корпуса Петру Нестерову в 1904 году.
Будущий летчик-ас не был пылким мечтателем. Он любил во всем опираться на точные расчеты, как и было положено дипломированному артиллеристу. В свободное от воинских обязанностей время Нестеров занимался слесарным делом, был мастером на все руки.
Воздухоплавание вызывало у него интерес на протяжении многих лет. На Дальнем Востоке он предложил использовать аэростат для наведения артиллерии. Сделал для этого все необходимые расчеты, проводил эксперименты. Летом 1911 года, во время отпуска, Нестеров своими руками построил вместе с учеником Жуковского Петром Соколовым планер, который им удалось оторвать от земли на несколько метров.
В начале Первой мировой Нестеров с двумя самолетами — личным «Мораном» и штатным «Ньюпором» — находился в действующей армии на Юго-Западном фронте.
Занимался разведкой, а иногда и бомбардировкой неприятеля во время боев за Львов. Совершил 28 вылетов за три недели. В штабе генерал Бонч-Бруевич упрекнул летчиков, что они ничего не могут поделать с вражеским аэропланом, который регулярно летал над позициями русских войск. Нестеров дал слово офицера, что остановит эти полеты.
Нестеров планировал повредить австрийский самолет с помощью подвешенного на тросе груза, но не удалось. В итоге состоялся тот самый таран, который стал первым в истории мировой авиации. Для него, к слову, летчик использовал не штатный аэроплан, а личный «Моран», который ему подарили за изобретение фигуры высшего пилотажа – петли Нестерова или мертвой петли.
Обе машины упали на землю, пилоты погибли.
В марте 1915 года второй в истории таран в воздухе совершит другой русский летчик Александр Казаков. Ему, однако, удастся выжить и благополучно вернуться в свою часть.
Первый танковый таран произошел 29 октября 1936 года во время сражения танков против танков, которое считают первым. Командир взвода Семен Осадчий на своем Т-26 столкнул итальянский легкий танк «Ансальдо» в ущелье. Его действия были связаны не с отчаянным положением, а с заметным превосходством советских танков над вражескими — по всем параметрам.
Наши танкисты уничтожали и танки, и пушки, и пулеметные гнезда противника, рассеивали пехоту. С ними почти ничего не могли поделать.
Однако 3 ноября Осадчего все же подбили. После прямого попадания снаряда в танк он потерял обе ноги и через десять дней скончался в госпитале.
По словам сослуживцев, Осадчий выделялся не только смелостью и мастерством, но и готовностью выполнить боевую задачу ценой жизни. Именно эта готовность роднит его и с Нестеровым, и с сотнями других советских летчиков и танкистов, которым пришлось пойти на таран уже во время Великой Отечественной.
Почему таран придумали российские военные? Возможная причина этого – в самом отношении жителей нашей страны к войне как таковой, сохранившемся еще со времен Древней Руси.
Есть воспоминания немецких генералов, в которых те «обвиняют» русских в несоблюдении правил войны, нежелании сдаваться до самой смерти даже в самой безвыходной ситуации, готовности жечь свои города, чтобы те не достались врагу.
Эти претензии совпадают с тем, на что, согласно Толстому в «Войне и мире», жаловался Наполеон, который рассчитывал перевести конфликт в дипломатическую плоскость, заняв Москву.
Для нашей страны – и в этом ее отличие от Европы – война никогда не была «спортивным состязанием» закованных в латы дворян, исходом которого становилась капитуляция и присяга новому королю. Наши предки познали войну совсем другого свойства – нашествия беспощадных жителей степей, которые сжигали и вырезали целые города, не щадя ни женщин, ни детей, а значит и сражаться приходилось куда отчаяннее, с полной готовностью пожертвовать собой ради победы.
Биография автора:
Сергей Лютых, журналист, капитан милиции в отставке, работал участковым милиционером, расследовал уголовные дела в дознании, раскрывал преступления, будучи оперативником в МУРе на Петровке, 38.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции «Газеты.Ru».