Цивилизация
Если бы беженцы из Африки и с Ближнего Востока, заполонившие Францию в результате европейского мигрантского кризиса, выбирали себе гимн, то им бы стала песня «London Calling» британских панков The Clash. «Зов Лондона» слышат десятки тысяч мигрантов, которые надеются однажды пересечь Ла-Манш, чтобы оказаться в Великобритании. Они уверены: там им будет легче получить пособия, найти работу (особенно на черном рынке) и жилище. Соединенное Королевство — единственная страна ЕС, в которой нет удостоверений личности (ID card). А это значит, что получить доступ к национальной системе здравоохранения, банковским услугам или работе будет намного проще, чем во Франции.
Жизнь после «Джунглей»
Знаменитый лагерь беженцев в Кале, получивший прозвище «Джунгли», был окончательно снесен в конце октября. В течение многих месяцев это место служило перевалочным пунктом для тех, кто стремился нелегально попасть из Франции в Англию на грузовике или товарном поезде. Просто так купить билет и приехать в Великобританию обыкновенный мигрант не может:
так называемое соглашение Le Touquet, которое было подписано Парижем и Лондоном в 2003 году, позволяет британским пограничникам досматривать и останавливать мигрантов, прибывающих в Великобританию через Ла-Манш, на французской территории.
Собственно, из-за этого соглашения «Джунгли» и начали разрастаться в 2015 году, доставляя головную боль как французам, так и бриттам.
Несмотря на снос лагеря в Кале и другие попытки английских и французских властей урегулировать проблему беженцев, тысячи мигрантов по-прежнему остаются во французских портовых городах на берегу Ла-Манша в надежде на воссоединение с семьями и друзьями в Великобритании. Как пишет The Guardian, многие из них скрываются в полях, гаражах или заброшенных зданиях. Другие осели в официальном лагере вблизи Дюнкерка, население которого за последние пару недель увеличилось с 800 человек до 1,4 тыс., поскольку лагеря в Париже и Кале были закрыты.
Французские чиновники не могут назвать точное число проживающих в таких лагерях, поскольку официально они уже не принимают новых беженцев. Однако волонтеры, которые занимаются раздачей воды и пайков для беженцев, отмечают резкий рост числа прибывших. По их словам, в палатках, рассчитанных на четверых, зачастую проживает в два раза больше человек. Причем некоторые беженцы даже не планируют просить убежище во Франции.
«В Париже я видел людей, которые получили разрешение на пребывание во Франции на 10 лет, [но] они по-прежнему спят в парках и попрошайничают у церквей. Это не жизнь», — рассказал изданию 22-летний беженец из Афганистана Саттар.
Для таких людей, как Саттар, попадание в Великобританию, фактически означает возвращение на родину. В Соединенное Королевство он впервые приехал в возрасте 13 лет и с тех пор жил там в приемной семье, ходил в британскую школу (причем выпускные экзамены сдал с отличием) и свободно говорил по-английски. Однако после того, как Саттар достиг совершеннолетия, власти не стали продлевать ему разрешение на пребывание в стране. Родные в Афганистане настояли на том, что возвращаться в Кабул ему будет опасно, и молодой человек попытался оспорить решение о выдворении, но безуспешно. На какое-то время Саттару пришлось уехать в Италию, где он был потрясен видами бомжующих на вокзалах беженцев, и в результате он принял решение всеми правдами и неправдами вернуться в город Рединг, ставший ему почти родным. Сейчас же он проживает в бараке в 50 км от Кале вместе с 25 другими афганцами и периодически предпринимает попытки вернуться в Британию.
«Битва за Сталинград»
После разгона лагеря в Кале порядка 10 тыс. обитателей «Джунглей» остались без крыши и были вынуждены искать себе новое пристанище.
Многие из них осели в Париже, и если говорить более конкретно — в районе метро «Сталинград» на границе 10-го и 19-го округов.
К началу ноября, по оценке правозащитников, там проживали от 2 тыс. до 3,8 тыс. человек — это выходцы из Судана, Эритреи, Афганистана, в основном молодые люди, бежавшие из своих стран в поисках лучшей жизни. Их присутствие стало настоящим кошмаром для местных жителей, ведь мигранты жили в палатках прямо на улице и там же делали свои бытовые дела (чистили зубы, умывались и прочее). Чтобы как-то приспособить этих людей к жизни во Франции, волонтеры устраивали открытые уроки французского языка — прямо на улице, для всех желающих.
В конце октября власти Парижа приняли решение зачистить лагерь, 4 ноября он был полностью эвакуирован. «Эвакуация» началась утром и завершилась в течение нескольких часов. В операции были задействованы 600 полицейских и 250 волонтеров, 82 автобуса перевезли беженцев в специализированные центры по приему мигрантов.
Зачистке лагеря предшествовал стихийный митинг мигрантов и им сочувствующих, однако он на решение о ликвидации «Джунглей 2.0» никак не повлиял.
Как правило, после разгона таких лагерей мигрантов отправляют на проверку документов. Тех, у кого есть при себе разрешение на легальное пребывание во Франции, в дальнейшем отпускают, а нелегалов собирают в автобусы и отправляют в комиссариат — там решается их дальнейшая судьба, в том числе рассматривается вопрос о выдворении из страны. Те, кто все-таки остается, зачастую пополняют ряды французских люмпенов и выживают за счет попрошайничества.
По оценке Пьера Анри, руководителя ассоциации «Франция, страна для беженцев», ежедневно в Париж прибывают от 80 до 100 нелегалов. Поэтому не исключено, что ноябрьская «битва за Сталинград» станет не последней.
Мигрантов становится меньше
Эксперты и наблюдатели сходятся в одном: несмотря на снос мигрантских лагерей, проблемы расселения беженцев во Франции от этого никуда не денутся. И нет никаких гарантий того, что через пару-тройку лет в Кале не возникнут новые «Джунгли», обитателей которых не сможет сдержать даже «Великая британская стена», которую сейчас строят для защиты от нелегальных мигрантов.
Хотя европейский кризис беженцев еще очень далек от разрешения, число приезжающих в ЕС мигрантов значительно сократилось в этом году. Об этом в конце сентября сообщил официальный представитель Международной организации по миграции (МОМ) Джоэл Миллман.
За первые девять месяцев 2016 года приехавших в Европу мигрантов и беженцев стало почти на 60% меньше, чем за тот же период прошлого года.
За текущий год через Средиземное море переправились свыше 200 тыс. мигрантов, в то время как в 2015 году — около 520 тыс. В 2016 году за день в среднем прибывали менее 100 мигрантов, а в 2015 году — свыше 110 человек. Вместе с тем в этом году число погибших и пропавших без вести в Средиземном море составило 3502 человека, в прошлом году этот показатель был ниже — 2926 мигрантов.
В прошлом году МОМ зарегистрировала более 1 млн мигрантов, прибывших в страны ЕС морским путем, и около 35 тыс. — сухопутным (годом ранее общее количество мигрантов не превышало 280 тыс.). Такие беспрецедентные для XXI века масштабы миграции заставили многие страны пересмотреть свою миграционную политику — в частности, в октябре 2015 года Венгрия закрыла границу с Хорватией, чтобы остановить наплыв беженцев.
Что касается Великобритании, то при премьер-министре Дэвиде Кэмероне решать проблему мигрантов предполагалось за счет сокращения принимаемых беженцев из Сирии до 20 тыс. в течение следующих пяти лет.
Однако после Brexit (референдума, на котором 51,9% британцев проголосовали за выход Соединенного Королевства из Евросоюза) эти планы могут быть существенно скорректированы в сторону ужесточения контроля над мигрантами.
Нынешний премьер-министр страны Тереза Мэй планирует усовершенствовать систему миграционного контроля таким образом, чтобы решение о допуске каждого мигранта рассматривалось в отдельном порядке, а не выносилось автоматически на основании соответствия установленным критериям (таким как образование, навыки и так далее). Если эти поправки будут законодательно приняты, перспективы попадания французских мигрантов на Альбион станут еще более туманными.
