Цивилизация
Во вторник Конституционный суд (КС) России приступил к рассмотрению дела о том, действительно ли матери-одиночки, работающие чиновниками, менее социально защищены в случае сокращения штатов.
Суть поступившей жалобы в следующем. В 2010 году агентство по социальному развитию Республики Коми меняло свой статус, превращаясь из государственного органа в государственное учреждение. Одним из мероприятий по ходу этого процесса стало сокращение должности старшего специалиста отдела опеки и попечительства по городу Воркуте. Покинуть это место пришлось Виктории Кобылинской, в одиночку воспитывавшей семилетнего сына. Свое увольнение она оспорила в суде, ссылаясь на ст. 261 Трудового кодекса. Эта статья запрещает расторгать трудовой договор с одинокими матерями, воспитывающими детей в возрасте до 14 лет, если это происходит по инициативе работодателя. Однако эти аргументы никого ни в чем не убедили.
Судебные инстанции разъяснили Кобылинской, что ее сокращение по толкованию закона «О государственной гражданской службе в РФ» не является «увольнением по инициативе нанимателя». А значит, и 261-я статья Трудового кодекса применяться не может.
С этим Кобылинская не согласилась и обратилась в КС. По ее мнению, ситуация, когда мать-одиночка не защищена от увольнения с госслужбы, хотя соответствующие гарантии предусмотрены трудовым законодательством, нарушает конституционные принципы равенства прав и свобод граждан, а также защиты семьи, материнства и детства.
Юридический казус состоит еще и в том, что сам государственный орган по закону является не нанимателем госслужащего, а лишь «представителем нанимателя». Наниматель — это Российская Федерация или субъект федерации, в зависимости от уровня госструктуры. Однако приказ об увольнении издает все-таки тот госорган, в котором человек непосредственно работает.
«Получается увольнение вообще непонятно по чьей инициативе, — заявила представляющая заявителя адвокат Ирина Рочева. — Если внимательно читать закон, то получается что сокращение штата нельзя привязать по инициативе ни к кому. Ни к нанимателю, ни к его представителю, ни к работнику».
Наиболее последовательным оппонентом стороны заявителя стал полномочный представитель президента в КС Михаил Кротов.
Он твердо отстаивал позицию, что инициатива увольнения в данном случае исходила от самой Виктории Кобылинской. По мнению Кротова, из буквального толкования закона следует, что государственному служащему при сокращении его должности обязаны предложить перейти на другое место, соответствующее имеющейся квалификации, или отправить на курсы повышения квалификации. Если же чиновник отказывается от подобного перевода — тогда его увольняют. Именно это произошло в рассматриваемом случае, уверен представитель президента.
Это мнение вызвало почти часовое обсуждение нюансов законодательства о госслужбе, в ходе которого, в частности, выяснилось, что строгой обязанности предоставлять другую должность сокращаемым служащим у государственных органов фактически нет.
Более того, судья КС Сергей Казанцев даже высказал опасение, что трактовка закона, предлагаемая Кротовым, приведет к полной невозможности уволить любого чиновника.
Ситуацию даже пытались разобрать на конкретном примере гипотетического сокращения штата в аппарате Конституционного суда. Однако председатель КС Валерий Зорькин сначала предложил коллегам взять в качестве примера Верховный суд, а затем и вовсе призвал не отдаляться от темы заседания слишком далеко.
Попутно выяснилось, что Виктории Кобылинской вариантов нового места работы не предлагали, а лишь вручили список вакантных должностей в системе органов государственной власти Республики Коми. По словам адвоката Рочевой, должности из этого списка ее доверительницу не устраивали: часть из них требовала переезда из Воркуты, а для замещения других требовалось участвовать в конкурсе. «Однако официального предложения о переводе на другую работу не делалось», — особо отметила адвокат.
Кротов продолжил атаку на позиции заявительницы, поставив под сомнение саму идею о том, что на чиновников должны распространяться дополнительные гарантии, предусмотренные Трудовым кодексом. По его мнению, статус государственного служащего и так дает гораздо больше гарантий, чем у простого человека.
«Уволенному по сокращению госслужащему выплачивается четырехмесячное денежное содержание, — напомнил Кротов. — А человеку, сокращенному с обычного предприятия, — лишь двухмесячная зарплата. Мы имеем дело с ситуацией, когда, обладая законными гарантиями своей защиты, заявительница хочет воспользоваться еще одной гарантией — недопустимостью увольнения».
Впрочем, эта точка зрения не нашла поддержки в зале. Кротову тут же напомнили, что нормы Трудового кодекса вполне распространяются на работников прокуратуры или военнослужащих и совершенно непонятно, почему чиновники в данном случае должны стать «изгоями».
«Если в законе нет специальной нормы, то должны учитываться положения Трудового кодекса, — отметила советник генерального прокурора Татьяна Васильева. — Защита материнства и детства должна осуществляться на равных основаниях, независимо от того, какие должности занимает мать. Иначе это будет являться нарушением принципа равенства по отношению к одной и той же группе лиц».
В ходе заседания всплыла информация о том, что Кобылинская за время, пока ее жалоба добиралась до зала суда, вышла замуж и теперь носит фамилию Боровик.
«Она уже не является одинокой матерью, она вступила в брак! — акцентировал внимание судей на этом факте Кротов. — Восстанавливать права уже не придется».
При этом даже те из участников заседания, кто вступал в полемику с представителем президента, отмечали, что противоречия Конституции в положениях закона «О государственной гражданской службе» все-таки нет. Как сформулировала представитель Министерства юстиции Елена Борисенко, имеется лишь «проблема правоприменения органами государственной власти норм трудового законодательства».
Иными словами, чиновники тоже люди, и Трудовой кодекс не должен их игнорировать.
Адвокат Рочева сообщила, что видит два варианта решения проблемы. Либо статья 261 Трудового кодекса станет нормой прямого действия для отношений между чиновниками и их нанимателем. Либо же необходимая норма, защищающая права матерей-одиночек, будет внесена непосредственно в закон о гражданской службе. Выберут ли судьи КС какой-то из этих двух вариантов или предпочтут нечто третье — станет известно через несколько недель, после того как решение будет обсуждено и вынесено на закрытом заседании.
