Цивилизация
Это третья часть интервью с профессором Дворянчиковым, первой стал материал «Убить — как выйти прогуляться». Криминальный психолог — о самых страшных типах маньяков, а второй — «Обычным людям не понять». Как маньяки описывают свои эмоции после задержания.
— Николай, вы больше 10 лет проработали в Лаборатории судебной сексологии Центра им. Сербского и лично беседовали с сотнями сексуальных маньяков. Много ли в России таких преступников? Больше или меньше, чем в других странах?
— Тут сложно говорить о точной статистике. Эти преступления не всегда предаются огласке в силу их чудовищности и того, что следы преступления могут умело прятать.
Есть статистика, которая свидетельствует о том, что на одно зарегистрированное сексуальное преступление приходится от десяти до семидесяти случаев незарегистрированных.
Диапазон большой, поэтому говорить о каких-то точных данных невозможно.
Некоторые специалисты считают, что количество таких людей стабильно и зависит от числа людей в популяции. Именно от числа, а не от событий, не от внешних факторов.
— Встречаются ли женщины-маньяки?
— Да, но это очень большая редкость. Менее одного процента от всех серийных сексуальных убийц — женщины.
У женщин по природе своей пластичность в поведении и адаптивность выше, и то, что мужчине пережить сложно, женщине проще. Меньшая ригидность (твердость) позволяет решать проблемы не прямым способом, а обходным и более социально приемлемым, в отличие от мужчин. На мужчинах природа экспериментирует, — такое девиантное поведение — тоже своего рода эксперимент.
— Для чего природе экспериментировать на мужчинах?
— Есть теория, которая описывает причины полового диморфизма — разделения на мужской и женский пол. Автор теории Виген Геодакян говорит, что разделение на два пола позволило таким видам занять большие ареалы территории и вытеснить нераздельнополые. В соответствии с теорией этого ученого женская подсистема отвечает за хранение самой ценной для выживания рода информации популяции. Мужская подсистема нацелена на то, чтобы овладевать новыми территориями и передавать потомкам качества, которые способствуют выживанию в данных конкретных условиях.
Биолог Геодакян приводит массу примеров в доказательство своей теории: по статистике мужчин рождается больше, чем женщин, до преклонного возраста доживает больше женщин, мужской пол принимает на себя опасности и риски, которые выходят за зону популяционного комфорта. Поэтому мужчин рождается больше, мужчины более ригидны, но более разнообразны в индивидуальных поведенческих проявлениях. Эта вариативность с точки зрения биолога позволяет виду быть готовым к самым различным изменениям во внешней среде.
— То есть, эта теория говорит, что когда-нибудь могут наступить времена, в которых нужны будут и эти самые маньяки?
— Или, возможно, такие времена были, но давно прошли. Это вписывается в эволюционную теорию парафилии (сексуального извращения). Допустим, за счет ригидности и своеобразия когда-то, возможно, выживали те, чьи поступки, расценившиеся бы сейчас как аномалии, позволяли решать задачи, позволившие выжить популяции в непростых условиях.
Среда меняется, — меняются, соответственно, требования к совместному существованию, а диапазон рождающихся мужчин все равно такой же широкий.
По этой теории получается, что люди с аномалиями сексуального влечения — это своеобразный «запасной фонд», «депозит эволюции».
На всякий случай в популяции в очень небольших количествах он всегда есть, поэтому мы и можем обнаруживать по сохранившимся документам относительно устойчивое присутствие аномального сексуального поведения в различные исторические эпохи.
— Выпущено уже довольно много сериалов, где главным действующим лицом является профайлер, который ловит серийного убийцу. Он (или она) сидит, обложившись разными фото с мест преступлений, составляет психологический профиль убийцы. Это так и происходит?
Николай Дворянчиков
Из личного архива
— Для стороннего наблюдателя, возможно, это действительно может выглядеть как эпизод работы профайлера. Эта работа включает в себя сложный анализ большого массива данных и выявление закономерностей, которые согласуются со специальными познаниями специалистов (психиатров, сексологов, психологов), деятельность которых содержательно позволяет осветить непонятное и странное на первый взгляд поведение человека.
В реальности от профайлера ожидают ответ на три ключевых вопроса: «Кто мог совершить преступление?», «Когда и где произойдет следующее?». При всей фантастичности этих формулировок практически всегда можно дать ответы на эти вопросы, уточнив степень вероятности таких прогнозов.
— Насколько эффективен профайлинг? Ведь многие специалисты вообще считают этот метод ненаучным?
— Здесь многое зависит от стечения обстоятельств. Говорить о том, что профайлинг всегда ведет к обязательной поимке преступника нельзя. Но он сопровождает оперативные действия и нередко дает хорошие эффекты. Это один из инструментов, которыми пользуются правоохранительные органы при работе с серийными преступлениями.
— Существуют ли какие-то нейросети, которые помогают искать маньяков?
— Скорее стоит говорить о массивах данных, содержащих ключевые наиболее информативные параметры, описывающие уже совершенные преступления. И говорить правильнее было бы о различных математических моделях работы с такими массивами.
Первую базу по серийным преступникам разработали в ФБР, она позволяла составить на основе статистических данных вероятностный персонографический портрет преступника. Чем богаче массив данных, тем больше база может дать прогностических версий. В нашей стране такие базы стали появляться более тридцати лет назад, и на сегодняшний день существуют программные комплексы, применяемые для составления вероятностного портрета серийного сексуального преступника.
— Как работают такие комплексы?
— Специалист по составлению проспективного портрета вносит в программу известные данные относительно того, где, когда, в отношении кого совершено преступление. Если это серия, то вносится несколько эпизодов. В итоге сложной обработки можно сформировать вероятностный профиль предполагаемого преступника, который может быть использован в работе. Однако не стоит забывать, что такой профиль не позволяет автоматически получить ответы на указанные ранее вопросы, для ответа на них специалист проводит сложную аналитическую работу с материалами уголовного дела.
— После того как человек задержан, но еще не доказана его вина, можно ли по каким-то характерным деталям понять, что он маньяк?
— Для лиц с аномалиями сексуального влечения существуют определенные маркеры, описанные в специальной литературе, которые доступны для выявления с помощью психодиагностических интервью со специализированными батареями методик. Их применение позволяет с высокой степенью вероятности определить особенности психосексуальной сферы, которые нередко обнаруживаются у лиц, совершивших сексуальные правонарушения.
Как правило, эти маркеры касаются специфики представлений о сфере сексуальных предпочтений, возможных образах, связанных с сексуальностью.
Вот, например, для мужчин с сексуальной девиацией характерно амбивалентное (двойственное) отношение к женщинам. Есть ряд методик, где в разговоре с подозреваемым предлагается подобрать ассоциации к разным объектам: «женщина», «мужчина», «ребенок» и «я». Мужчина, когда он ассоциирует женщину с кем-то притягательным и одновременно опасным, как раз и проявляет один из признаков сексуального неблагополучия. Например, «роза с шипами — она красивая, но может уколоть», или «кошка — она ласковая, но может расцарапать».
Интересно, что в норме такого встречается намного реже, а вот для парафиликов (лицо с девиантным сексуальным поведением) образ женщины практически всегда в себе несет одновременно и притягательность, и опасность, которая мешает ему быть с ней.
— Можно ли это вылечить? Вы встречали когда-нибудь вылеченного маньяка?
— Существуют множество подходов к комплексному и междисциплинарному сопровождению проблем у таких людей. Такое поведение может быть скорректировано за счет снижения уровня интенсивности симптомов болезненных состояний, сопутствующих аномалиям сексуального влечения. Что касается вылеченных маньяков, я бы сказал, что я скорее наблюдал тех, кто стал менее опасным в результате комплекса мер воздействий. Аномалии сексуального влечения нередко формируются с детства, поэтому говорить о полном излечении такого человека в короткие сроки очень сложно.