Цивилизация
Рано утром 27 февраля 1939 года скончалась Надежда Крупская – дворянка, революционерка, знаменитый общественный деятель, лишь накануне отметившая свое 70-летие. Трагическое совпадение спровоцировало в СССР волну слухов о ее отравлении по приказу Иосифа Сталина. Якобы на праздновании дня рождения она ела торт, присланный лидером государства.
Эта версия представляется не слишком состоятельной ввиду того, что этим же угощением лакомились приглашенные на юбилей в санаторий «Архангельское» ближайшие друзья: ученый-энергетик Глеб Кржижановский с супругой Зинаидой, младший брат Ленина Дмитрий Ульянов, сослуживец по Народному комиссариату просвещения Феликс Кон и другие. Никто из них на недомогание не жаловался.
Однако особенности эпохи способствовали распространению домыслов.
В СССР активно шла прекрасно осознаваемая всеми близкими к власти чистка представителей «ленинской гвардии».
В тот день, когда Крупская гуляла на банкете в западном Подмосковье, к югу от столицы, на полигоне «Коммунарка», были расстреляны бывший 1-й секретарь ЦК Компартии Украинской ССР Станислав Косиор и герой Гражданской войны, командарм 1-го ранга Иван Федько. Его пожилая коммунистка, кстати говоря, неплохо знала – в 1937-м оба избрались депутатами Верховного Совета первого созыва.
Ряд исследователей не сомневается, что и сестра Ленина Мария Ульянова умерла 12 июня 1937 года не своей смертью. А спустя несколько месяцев после ее кончины комендатура Кремля очень настойчиво пыталась вручить Крупской молоко, якобы присланное из Горок. Однако, как выяснила ее секретарь Вера Дриздо, такой гостинец никто не отправлял. Кроме того, после смерти Ленина у вдовы сняли городской телефон – и она должна была разговаривать через кремлевский коммутатор. Эти сведения приводятся в труде историка Михаила Штейна «Ульяновы и Ленины: семейные тайны».
Едва ли когда-нибудь прояснится, замешан ли Сталин в убийстве Крупской, однако очень плохие личные отношения между ними сомнению не подлежат. Тот буквально возненавидел супругу Ленина в начале 1920-х, когда ЦК РКП (б) возложил на будущего вождя ответственность за изоляцию действующего вождя от любой политинформации, приходящей из «внешнего мира».
Ленин сильно болел, и любой стресс, по мнению врачей, мог привести к необратимым последствиям. Вопреки распоряжениям Сталина, Крупская записывала под диктовку мужа письма к соратникам, а иногда и устраивала ему конфиденциальные встречи. Например, с Львом Троцким в Горках, с которым Ленин резко сблизился в заключительный период жизни и которого, возможно, хотел видеть своим преемником. Естественно, Сталин выступал категорически против этого. На почве конкуренции за доступ к телу у него развилось стойкое предубеждение к Крупской. Ее он считал помехой на пути к реализации своих планов – или как минимум препятствием для успешного выполнения задания ЦК.
В ходе одной из пикировок по поводу режима для Ленина Иосиф Виссарионович крепко нахамил Надежде Константиновне по телефону. В письме председателю Контрольной комиссии ЦК Льву Каменеву она жаловалась:
«Сталин позволил вчера по отношению ко мне грубейшую выходку. Я в партии не один день. За все 30 лет я не слышала ни от одного товарища ни одного грубого слова, интересы партии и Ильича мне не менее дороги, чем Сталину.
Сейчас мне нужен максимум самообладания. О чем можно и о чем нельзя говорить с Ильичом, я знаю лучше всякого врача». Жена Ленина также требовала оградить ее «от грубого вмешательства в личную жизнь, недостойной брани и угроз».
Как вспоминала Мария Ульянова, после разговора со Сталиным Крупская «была совершенно не похожа сама на себя, рыдала и каталась по полу». 5 марта 1923 года уже сам Ленин продиктовал записку для Сталина, в которой отмечал, что «не намерен забывать произошедшее так легко».
«Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Хотя она вам и выразила согласие забыть сказанное, но тем не менее этот факт стал известен через нее же Зиновьеву и Каменеву. Я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, а нечего и говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня. Поэтому прошу вас взвесить, согласны ли вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения», — негодовал глава Совнаркома.
В ответном послании Сталин, разумеется, пошел на попятную и объяснял свою горячность исключительно заботой о здоровье старшего товарища. Он принес-таки извинения Крупской, что считал для себя большим позором.
Следующий пик недовольства Сталина уже вдовой Ленина пришелся середину 1920-х, когда та поддержала Каменева и Григория Зиновьева, высказывалась в защиту Троцкого.
В 1930-е старая большевичка выступала с различными инициативами, вызывавшими аллергию у нового хозяина жизни в стране. Естественно, Сталину не могли прийтись по нраву ее ходатайства за репрессированных и детей «врагов народа». Не был он согласен и с толкованием Крупской ряда положений Ленина. Одну из редакционных статей в «Правде» Сталин, как указывает в своей книге «Легенды и мифы о Сталине» публицист Владимир Суходеев, заканчивал так:
«Спать с Лениным – не значить знать Ленина».
«Сталин в узком кругу объяснял нам, что она вовсе не была женой Ленина, — отмечал в своих мемуарах Никита Хрущев. – Он другой раз выражался о ней довольно вольно. Уже после смерти Крупской он говорил, что если бы дальше так продолжалось, то мы могли бы поставить под сомнение, что она являлась женой Ленина».
В какой-то момент она была удалена от серьезной работы в Наркомпросе РСФСР, сохраняя, однако, должность замнаркома до самой смерти.
Пытаясь уловить настроение Сталина, советская историография упоминала о Крупской лишь как о «супруге и соратнице» Ленина, напрочь игнорируя ее собственные заслуги перед партией и советским строем, — а по части продвижения коммунизма в массы, просвещения молодежи, обращения подрастающего поколения «в свою веру» она была активна и результативна, как мало кто другой в существовавшей тогда системе. Являлась почетным членом Академии наук СССР, автором многочисленных статей по педагогике и о покойном супруге.
При этом ее «Воспоминания о Ленине» была фактически запрещены, поскольку в них не упоминалось о Сталине.
После массовых чисток Крупская оставалась старейшим членом партии, вступив в РСДРП аж в 1898-м – в год основания.
Отношение к Крупской в позднем СССР можно охарактеризовать как иронично-пренебрежительное. Она стала героиней саркастических анекдотов, самый известный из которых звучит так:
«В кремлевском коридоре к Брежневу подходит старушка.
— Вы меня не узнаете? — спрашивает.— Я Крупская. Вы мужа моего, Владимира Ильича, должны хорошо помнить.
— Ну как же! — отвечает Брежнев.— Помню, помню старика Крупского».
Одни близко знавшие Крупскую говорили, что в «Архангельском» она готовила речь для мартовского XVIII съезда ВКП (б), в которой могла содержаться какая-то критика сталинских решений, другие утверждали, что она писала всего лишь статью, посвященную Международному женскому дню.
Как вспоминала сотрудница Наркомпроса Александра Кравченко, на беседу с которой в 1971 году ссылался член-корреспондент АН СССР, историк Владимир Куманев, «Крупская очень хотела пойти на съезд и сказать о губительном воздействии сталинского режима на завоевания революции».
«Ее нетрудно понять – даже ближайших соратников Ленина репрессировали, — отмечала соратница Крупской с дореволюционных времен. – Легендарную семью Емельяновых, скрывавшую в июльско-августовские дни 1917 года Ленина и Зиновьева от ареста Временного правительства, сослали, обвинив в содействии «врагу народа» Зиновьеву».
Почти в самый разгар торжеств по случаю 70-летия, в половине восьмого вечера, Крупская внезапно почувствовала недомогание и ушла в свою комнату. Вскоре у нее начались сильные боли в области живота. В «Архангельское» был срочно вызван ее лечащий доктор Михаил Коган, посмертно причисленный в январе 1953 года к группе «врачей-убийц» и объявленный агентом сионистской организации «Джойнт». Несмотря на предпринятые усилия, боли не утихали. В 1 час ночи Коган срочно вызвал для консультаций терапевта и хирурга.
Было принято решение немедленно госпитализировать пациентку в Кремлевскую больницу.
Машина выехала в 3 часа ночи в сопровождении врачей и секретаря Дриздо. По дороге в Москву у Крупской стало отказывать сердце, однако медикам удалось реанимировать больную. Известный еще до революции хирург Сергей Спасокукоцкий поставил диагноз – воспаление брюшины в результате тромба кишечника. Спасти Крупскую экстренно созванному консилиуму из лучших светил все же не удалось.
«Болезнь развивалась бурно и с самого начала сопровождалась резким упадком сердечной деятельности и потерей сознания. В связи с этим отпала возможность помочь больной оперативным путем. Болезнь быстро прогрессировала, и 27 февраля в 6 часов 15 минут последовала смерть», — говорилось в официальном «Сообщении о болезни товарища Н. К. Крупской».
Историк Штейн в своей книге упоминает сотрудника Городской публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина Исаака Беленького, который рассказывал о получении от Кравченко рукописного архива. В нем имелись записанные в 1962 году воспоминания медсестры Кремлевской больницы Л. В. Лысяк,
где говорилось о том, что Крупской была сделана операция, не упоминавшаяся в официальных документах.
Когда Сталину доложили о смерти, он лично продиктовал официальное извещение от ЦК ВКП (б) и Совнаркома СССР: «27 февраля в 6 часов 15 минут утра скончалась старейший член партии, ближайший помощник Ленина, член ЦК и депутат Верховного Совета СССР товарищ Крупская. Смерть товарища Крупской, отдавшей всю свою жизнь делу коммунизма, является большой потерей для партии и трудящихся Союза ССР».
2 марта Сталин вместе с другими партийными деятелями стоял в почетном карауле, шел в похоронной процессии, нес к Кремлевской стене урну с прахом покойной. В газете «Правда» была помещена соответствующая фотография.