Цивилизация
— Почему украинские власти недавно пошли на ужесточение законов, связанных с проведением массовых акций?
— Возможно, у них сложилось ощущение, что острый момент противостояния они уже пережили. Майдан стоит давно, он стоял даже в новогодние праздники, но людей становится меньше, они стали возвращаться к своим обыденным делам.
— А есть ли в этих законах практический смысл?
— С одной стороны, они понадобились для того, чтобы получить инструменты для окончательного сворачивания протеста, с другой стороны, это работа на президентские выборы 2015 года. В администрации предположили, что увидели уже весь протестный инструментарий, и запретили его по пунктам.
— Можно ли утверждать, что реакция администрации Януковича на Майдан похожа на реакцию российских властей на митинги на Болотной площади и проспекте Сахарова?
— В чем-то это так. Но когда говорят, что новые законы — копия российских, я возражаю, что это грубая подделка.
Документы писались в спешке и содержат такие нормы, какие и России пока не снились.
Например, запрет на колонны более чем в пять автомобилей — они могут следовать по дорогам только по согласованию с МВД. Возник фактический запрет на несанкционированные сборы больше чем по 10 человек. Под эти пункты подпадают даже сугубо бытовые ситуации. Сейчас правящая партия уже говорит, что готова править законы, но, видимо, их просто причешут, чтобы они не выглядели так вопиюще.
— Именно поэтому на регулярное воскресное вече собралось так много людей?
— Да, и настрой собравшихся был иной, чем на прошлых акциях. Люди пришли не как на праздник, они уже не получали удовольствия от того, что их много, что звучат правильные речи.
Законы были поводом, главная причина — люди почувствовали, что, пока они ходили на мирные акции, власть их обыграла.
Выходило, что главный результат протеста — ухудшение ситуации с правами человека. Большинство хотело показать, что протест никуда не делся.
Митингующие были мрачны и хотели услышать от лидеров четкий план действий, требовали единого лидера, требовали действий. Но каждый выступающий их разочаровывал.
Ключевым моментом стало выступление Арсения Яценюка, который предложил оппозиции создать параллельные органы власти. Это могло бы быть интересным, но из его речи следовало, что реализовывать заявленное никто не собирается. Выступления ораторов часто прерывались свистом, в толпе шли разговоры: «Что-то делать придется, с ними (лидерами оппозиции. — «Газета.Ru») или без них».
— Как может отреагировать общественное мнение на такой уже не мирный протест?
— Ситуация сложилась в чем-то абсурдная — оппозиция гордилась мирным характером акций, теперь он потерян. Причем целей у сжигавших автобусы и выковыривавших брусчатку не было — чего бы они добились? Даже если бы милицейский кордон удалось прорвать, что бы обнаружили за ним протестующие — пустые административные здания? В ту же Раду могли бы свободно пройти оппозиционные депутаты, но этого они не сделали.
Общественные симпатии на стороне митингующих — пусть цели не было, но произошел выход энергии протеста.
— Какие выводы сделали основные политические силы из событий воскресенья?
— И власть, и оппозиция, кажется, испугались. Янукович мог бы сейчас разогнать протестующих, ведь силовое противостояние длится до сих пор, но не делает этого. Задержания и аресты могут только мультиплицировать протест и сделать ситуацию непредсказуемой.
Лидеры парламентской оппозиции — Арсений Яценюк и считавшийся радикальным Олег Тягнибок поспешили откреститься от людей на улице Грушевского и назвать их провокаторами. Если даже первый камень бросил провокатор, дальше продолжили люди, которых провокаторами назвать нельзя. Я не исключаю, что
могли начать провокаторы, но провокаторы не будут много часов биться с милицией, относить раненых.
Достойнее других выступил Виталий Кличко — прибыл на улицу Грушевского, встал между милицией и протестующими. Хотя он получил порцию пены от активистов, но не присоединился к Яценюку и Тягнибоку, не стал позорить участников, потребовал от президента прекратить натравливать милицию на народ. Может, Кличко выглядел не очень уверенно, но, пожалуй, он единственный набрал очки.
— Пользователи соцсетей вчера активно рассуждали: вот, мол, сейчас все решится. Могла ли действительно ситуация в стране кардинально поменяться?
— Нет. Атака на милицию была не настолько многочисленной, но, повторюсь, даже если бы кордон удалось прорвать, за ним бы обнаружились только пустые здания, даже депутаты не добрались до рады. О Тягнибоке и Яценюке в толпе ходили разные слухи, оценки их поведения были ироничными, пока они не появились на Майдане. Около десятка депутатов, в основном от партии «Удар», находились на акции с самого начала, к ним подходили активисты, делали едкие замечания, задавали едкие вопросы. Я спросил одного из них, не стыдно ли сейчас быть депутатом, он ответил, что нет: «Я прошел в раду от оппозиции». Люди вокруг услышали это и начали скандировать лозунги против парламентской оппозиции.
— То есть системные партии восторга у Майдана не вызывают?
— Они с самого начала вызывали подозрения, их скорее терпели.
Люди понимали, что только уличными протестами дела не решишь, но политическое крыло дало явную слабину.
Несмотря на призывы остановиться, не нападать на милицию, оппозиционных лидеров не слушали.
— Что может произойти дальше?
— И власть, и системная оппозиция понимают, что ситуация может развиваться непредсказуемо, в новых раскладах может не найтись места ни тем, ни другим. Очевидно, что протест вышел из рамок, в которые он уложился за эти два месяца.
Поводом для новых выступлений может стать что угодно, даже нарушение прав одного человека.
Стычки могут вспыхнуть вновь в любое время, в любом месте, вопрос в их масштабе. Виталий Кличко уже заявил, что боится гражданской войны, слов «я боюсь» от этого человека никто не ждал. Они показывают не столько слабость, сколько понимание своей ответственности.
— Митингующие требуют отставки Януковича. Насколько реален такой сценарий?
— Президент на этот шаг не пойдет. То же самое можно сказать и о досрочных парламентских выборах — Янукович после них получит такой парламент, что свой пост не сохранит. Он хочет остаться президентом, но демократических инструментов нет, ищутся инструменты экстраординарные. Однако убедить украинцев тихо досидеть до 2015 года и отстоять свои убеждения на срочных выборах уже не удастся.
