Цивилизация
Биеннале, проходящая в Красноярске с 1995 года, хитро расположилась на границе идеологических сломов. Музейный центр «Площадь Мира», который принимает у себя основной выставочный проект, в 1987 году замышлялся как сибирский филиал музея Владимира Ленина, однако с распадом СССР был вынужден поменять идеологический вектор и повернуться лицом к современному искусству.
Сегодня частично сохраненная старая экспозиция соединяет в себе бесконечные портреты, гипсовые фигурки и опубликованные труды Ильича с мультимедийной инсталляцией, посвященной афганской войне и ее жертвам, и спектаклем Дмитрия Крымова «Горки-10», деконструирующим важнейшие для советской сцены пьесы. Такая во много хулиганская идеологическая зачистка превратила музей в подобие коммунального пространства, какие громоздил когда-то Илья Кабаков.
В таком стилистически богатом контексте грех было не зарифмовать биеннальные проекты с «красными залами» музейного центра. Надо сказать, что именно это обстоятельство добавило многим из них недостающий исторический объем.
Тему основного проекта – «мир и мiръ» – предложил директор Австрийского культурного форума и атташе по культуре посольства Австрии в России Симон Мраз, для которого интервенция в труднодоступные места – будь то атомный ледокол «Ленин» в Мурманске или обсерватория в Архызе – сама по себе становится ярким художественным жестом. В Красноярске вместе с командой кураторов он
решил столкнуть дореволюционный «мiръ», крестьянскую общину, с современным «миром», зачастую ограниченным значением отсутствия войны.
На эту во многом болезненную для русской истории тему здесь рассуждают более тридцати художников, в основном российских и австрийских. Среди них такие авторы, как
Илья Долгов и Александра Паперно, Борис Матросов и Леонид Тишков, венская группа Gelitin и екатеринбургская «Куда бегут собаки».
Часть из них ожидаемо стала заложниками жанра «хождение в народ». Таково, например, исследование жизни белорусского колхоза, которое провели студенты университета в Линце. Часть обратилась не к истории и даже не к современности русской деревни, а к мифу о ней. Ускользающий и в то же время до боли понятный образ с выхолощенным содержанием наиболее удачно передает работа Ани Желудь – проволочная модель города, сконструированного из десятка однотипных домиков и таких же невыразительных крестов.
Этот силуэт деревни, по сути, лишь тень от нее – единственный материал, который оказался доступен современному художнику-исследователю.
Похожим образом действует Елена Чернышева, которой удалось запечатлеть жизнь деревни староверов, но лишь издалека. Ее размытые, часто сопротивляющиеся контакту со зрителем снимки демонстрируют оптику чужака, для которого мир гонимой общины так и остался диковинной вещью в себе.
Собственно, к революции и связанным с ней конфликтам никто из художников так и не подобрался. Исключением стал разве что остроумный проект «Индекс трансцендентности» группы «Куда бегут собаки». С помощью специальной программы они проанализировали тексты, вышедшие в период с 1900 по 1917 год и с 2000 по 2017 год,
после чего сварили два борща, соотнеся мясо с философией, картошку с художественной литературой, а капусту с законами, указами и официальными речами.
Таким образом, художники попытались вычислить индекс трансцендентности каждого периода, а заодно и попробовать его на вкус. Те гости вернисажа, что дождались окончания перформанса, поговаривали, что
в начале прошлого века борщ был наваристей, то есть индекс трансцендентности выше.
В середине 1990-х Красноярская биеннале была своего рода экспериментальной образовательной площадкой, на которой вышедшие из СССР музеи учились взаимодействовать с современным искусством. Сегодня большая часть из них освоилась настолько, что какое новое содержание не внедряй, все будет смотреться смело и свежо. То же произошло и с проектом «мир и мiръ», стилистически и тематически не очень ровным, но удивительно удачно вписавшимся между отвернутой к стене фигурой Ленина и спецпроектом биеннале про август 1991-го. Выставка будет открыта до 28 февраля.
