Цивилизация
Красавца Криса Ботти вряд ли можно назвать виртуозом трубы, равным Майлзу Дэвису, Фредди Хаббарду или Клиффорду Брауну. Тем не менее этот молодой (48 лет) джазмен четыре раза номинировался на «Грэмми», переиграл в качестве сессионщика со всеми возможными звездами (начиная от Натали Коул и заканчивая Полом Саймоном), на несколько лет стал постоянным участником группы Стинга и, наконец, записал с десяток красивых и запоминающихся альбомов в стиле, который принято называть smooth jazz — джаз в формате «Релакс ФМ», который, в общем, не поставишь в один ряд с работами Джона Колтрейна или Чарли Паркера. Все это, впрочем, никоим образом не умаляет заслуг Ботти. Он уже один раз приезжал в Москву (концерт прошел тогда в клубе Б1), но теперь явно вышел на новый уровень: мощное шоу, которое трубач и его группа дали пару дней назад, заставило обычно расслабленную публику Московского международного дома музыки аплодировать стоя и буквально кричать от восторга. Начав с традиционной «Ave Maria», команда Ботти сыграла, кажется, во всех возможных музыкальных стилях, закончив сокрушительным джаз-роком, а в качестве приглашенных звезд музыкантам помогали скрипачка Эрин Шрайбер и соул-дива Лиза Фишер, когда-то певшая дуэтом с Миком Джаггером на концертах «The Rolling Stones». После концерта с музыкантом удалось побеседовать корреспонденту «Парка культуры».
— Крис, вы сказали на концерте, что когда увидели в 12 лет вступление Майлза Дэвиса и Хэрби Хэнкока, то поняли, что хотите быть джазовым музыкантом до конца своих дней. Но разве музыку, которую вы играете сейчас, можно считать джазом?
— Ну, я думаю, что стиль музыки, которую я сейчас играю, отличается от одной композиции к другой. В большинстве композиций на концерте очень много от классики (или от чего-то вроде классики), другие скорее относятся к джазу или поп-музыке. Основная идея того, чем я занимаюсь, – играть во всех трех стилях, дать публике разнообразие. Вы можете пойти на джазовый концерт, на концерт классической музыки или на поп-концерт. У меня же все три элемента вместе.
— Мне даже показалось, что на концерте вы как будто проводите черту под всей инструментальной музыкой – от классики до джаза, от блюза до рока. Вы что-нибудь видите за этой чертой? Что-нибудь новое, быть может?
— Не знаю, вряд ли. Кажется, у меня совсем другой взгляд на вещи, чем у старых гигантов джаза, которые стремились бросить вызов ограничениям, перейти на новый уровень в музыке. Для меня главное – развлечь публику, развлечь с помощью великолепных музыкантов. По-моему, авангард уже сделал все, что мог, и в роке, и в джазе, и в классике. И теперь главное — повышать свое исполнительское мастерство, а не стремиться к развитию чего бы то ни было. Во всяком случае, для меня.
— О вашей музыке часто говорят как о музыке спокойной, салонной, для теплого вечера. Когда вы начали концерт с «Ave Maria», я подумал, что дальше все примерно так и будет продолжаться. Но вдруг зазвучала совсем другая музыка — драйвовая, энергичная, даже грубая. Такая, которую уж никак не назовешь «мягкой». С чем связано такое изменение саунда?
— Лет восемь назад мы с моим продюсером, великим Бобби Коломби (вот он сидит рядом), задумали новый альбом — «When I Fall In Love», который был более грубо-джазовым и при этом использовал классическую музыку. Никакой электроники, никаких простых мелодий, ничего для радио. Что-то ближе к альбому Дэвиса «Sketches of Spain», «Hot House Flowers» Уинтона Марсалиса или «Clifford Brown with Strings». Альбом получился великолепным – и с тех пор мы все дальше и дальше развиваемся в этом направлении. Ну а то, что вы услышали на вчерашнем шоу, связано с тем, что моя карьера состоялась и я смог нанимать куда более блистательных музыкантов, чем те, с которыми играл 15 лет назад.
— А состав вашей группы не меняется по ходу тура? Я спрашиваю, потому что большинство музыкантов вашего ансамбля хорошо известны, но эта удивительная скрипачка...
— Честно говоря, этот концерт был третьим, на котором она играет вместе с моей командой. Она первая скрипка Симфонического оркестра Сент-Луиса, и, когда я ее увидел, то сразу подумал: «Вау, хорошо бы она сыграла с нами несколько концертов!» Она согласилась и пару недель назад впервые сыграла на моем шоу. Она великолепна, ее зовут Эрин Шрайбер.
— В одном из ваших старых интервью вы сказали, что невозможно придумать такого музыканта из числа знаменитостей, с которым бы вы не играли. А как же Дэвид Боуи?
— (смеется) Вы меня поймали! Нет, с Боуи я не играл. Но хотел бы. На самом деле есть несколько таких музыкантов. Например, Питер Гэбриел (я большой его поклонник). Но пока не сложилось...
— Скажите, кто из звезд, с которыми вы играли – Боб Дилан, Арета Фрэнклин, Джони Митчелл, Пол Саймон и другие – повлиял на вас больше всего?
— Говоря о тех, кто повлиял на мою жизнь и на мою музыку, я бы всех поставил на одну сторону, и только одного человека поставил бы на другую. Это Стинг. Он – тот друг, который дал мне все. Без Стинга не было бы ни шоу «In Boston», ни успешных альбомов, ни концертных турне. Я всем ему обязан.
— Так почему же вы не играли его песни на концерте? Это было так неожиданно...
— Вы уже второй человек, который меня об этом спрашивает! Честно говоря, я никогда не задумывался о том, чтобы играть вещи Стинга со своим ансамблем. Может, нам и правда следует этим заняться. Но дело в том, что его-то самого на сцене не будет... а кто же сможет его заменить?! Не знаю, может быть, «Fragile» хорошо звучала бы в исполнении моей группы... Но без самого Стинга... нет, это невозможно (Ботти лукавит: раньше он играл на концертах песню Стинга «All Would Envy» и некоторые другие – «Парк культуры»).
— Несколько лет назад мне очень повезло: я оказался на концерте Арчи Шеппа в одном московском клубе. Клуб был почти пустым, так что я смог встать прямо перед сценой, и, честно говоря, мне стало страшно: он же как шаман, который пытается подчинить себе публику. А чего вы хотите от своих зрителей?
— (смеется) Ну нет, я совсем не из тех, кто стремится заколдовать публику. Я люблю смотреть на людей в зале, люблю, как вы заметили, общаться с аудиторией. Но мне гораздо больше нравится делать так, чтобы слушатели как будто играли вместе с нами, чем самому играть для других. Думаю, это желание и заметно в моих глазах.
— Среди прочих проектов, в которых вы принимали участие, есть один, который был краткосрочным, но впечатляющим. Я очень люблю его, это...
— Bruford Levin Upper Extremities?
— Да, B.L.U.E.
— (смеется) Интересно, как я догадался?!
— Есть ли какая-то надежда на продолжение?
— К сожалению, Билл Бруфорд... как бы это сказать?.. устал. И поэтому я думаю, что проект закончен. Finito. Мне очень нравилось там играть – и с Дэвидом Торном, и с Тони Левиным, и с самим Бруфордом, конечно, он потрясающий. Но, увы.
— А ваш новый концертный альбом – с той программой, которую мы услышали в Москве, — скоро стоит ожидать?
— Сейчас пока что мы делаем новый студийный альбом. Чтобы записать концертник, нужен новый материал. И я думаю, нам сначала надо записать новый студийный альбом, тем более что там, как и на «In Boston», со мной будут сотрудничать звезды. Я не могу пока сказать вам, кто именно: это секрет (смеется). Но это звезды не меньшей величины, чем Стинг, Стивен Тайлор и Йо-Йо Ма. Ну а потом, на следующий год, можно будет и концертный альбом выпустить: мне нравится их записывать.
