Цивилизация
Если вы любите животных, поостерегитесь смотреть «Месть пушистых». Не потому, что зверушек в фильме истязают. Наоборот, светлые чувства к нашим меньшим братьям могут не вынести испытания зоологической комедией Роджера Камбла, прославившегося на заре карьеры «Жестокими играми» – эмтивишной версией «Опасных связей» Шодерло де Лакло.
Злодейская капиталистическая компания собралась построить в лесах Орегона экологический поселок, причем слово «экологический» в данном случае заявлено лишь ради красоты и мало что значит.
Судьба божьих тварей никого не волнует. То есть, если на пути экскаватора попадется бобровая плотина, церемониться с ней особо не будут.
Однако местная живность настроена воинственно: сначала животные тихо партизанят, а затем, выбрав в качестве жертвы начальника стройки (Брендан Фрейзер), начинают его терроризировать, дабы не допустить вторжения в их дом.
Что в «Мести пушистых» самое страшное — сказать непросто. Тут и Брендан Фрейзер, актерский метод которого скатился до утверждения на лице однообразной тоскливой гримасы, да и сам он внешне изменился не в лучшую сторону: сравнение с боровом станет комплиментом актеру. И компьютерная графика, с помощью которой ни в чем не повинным зверушкам пририсовываются большие удивленные глаза и мстительные улыбочки. Ну и наконец, природоохранное занудство, ниагарским водопадом обрушивающееся на зрителя в финале. Словом, плохо все, и одно хуже другого.
В отличие, к примеру, от «Эйса Вентуры», где выход животных осуществлялся эпизодически, а основная комическая нагрузка ложилась на плечи гениального кривляки Керри,
в «Мести пушистых» в качестве главного аттракциона задумывались именно звери.
Создатели фильма утверждают, что хотели, чтобы животные смотрелись естественно, поэтому старались свести к минимуму спецэффекты и наняли дрессировщика. Естественность — это очень хорошо и очень экологично, под стать пафосу фильма. Опустим вопрос о том, насколько соответствует природным возможностям зверей угон машины, но в плане жестов и повадок животные в «Мести пушистых» и вправду ведут себя как в натуре. То бишь сидят, бегут, щерятся. Вот енот уселся на полянке, а теперь — на лужайке; скунс забрался в автомобиль, ворона постучала клювом в окно, индюк прошелся по дорожке, а медведь встал на задние лапы…
Представление провинциального цирка — и то, кажется, выглядит изощреннее.
И это притом что к услугам «Пушистых» были и анимация, и специалист по дрессуре, вовсю хваливший в интервью актерские навыки своих подопечных: «Лисы в кино весьма мотивированны, индюки невероятно нацелены на работу. Но самые мотивированные актеры – еноты».
Итак, животные в фильме не выделывают акробатических номеров, так что же им остается? Они шутят. Пусть не словами, но делами. И лучше бы, признаться, они этого не делали, потому что чувство юмора у шерстяных тварей оказывается весьма и весьма приземленным. Выходка с голой задницей в начале «Самого лучшего фильма» покажется в сравнении с кунштюками зверушек верхом куртуазности: испортить систему газонного полива, так чтоб героя Фрейзера обдало водой в районе причинного места, — одно из самых невинных развлечений енота, возглавившего протестное движение против человечества.
В результате фильм имеет эффект, обратный тому, что задумывался.
От кадра к кадру раздражение по отношению к животным растет: мало того что они зациклены на фекально-анально-генитальной теме, так еще и подличают с нескрываемым удовольствием. А здесь уже вступает в силу правило «Тома и Джерри»: сочувствуешь тому, кого бьют, — поэтому, вместо того чтобы жалеть мышь, жалеешь кота. Так что после просмотра не то что не захочется броситься на спасение лесов — напротив, может возникнуть острое желание выжечь их напалмом вместе со всеми обитателями. Либо мы енотов — либо они нас.
