Цивилизация
На ММКФ, в рамках которого проходила премьера «Однажды в провинции», фильму, в своем роде, повезло. Сначала он получил приз ФИПРЕССИ, а потом вокруг него образовался скандал. Стали говорить (и Шагалова в открытую подтверждала это в интервью), что картина должна была также взять один из призов основного конкурса. Но член жюри фестиваля актриса Ирина Розанова уперлась и чуть ли не шантажировала всех своим участием в фестивале – лишь бы фильму, столь антигуманно показывающему родную страну, не досталась конкурсная награда.
Ну да, «Однажды в провинции» не способствует обретению бодрости духа.
Назвать фильм «грустным», «печальным», «мрачным» — это непозволительно сильно завысить его оптимизм. Картина Шагаловой снята в духе перестроечного неореализма вроде «Маленькой Веры», а его ближайший современный родственник — недавний «Груз 200», только, в отличие от последнего, действие «Однажды в провинции» происходит не в Союзе, а прямо сейчас.
Сериальная актриса Настя (Юлия Пересильд) приезжает погостить в родной город, прячась от столичных неприятностей. В городе царит бедлам, от которого Настя успела отвыкнуть. Сестра Вера (Эльвира Болгова) живет с ветераном Чеченской войны, который ее лупит и, особенно не скрывая, спит с местной милиционершей (Любовь Толкалина). Та, в свою очередь, уже молодая бабушка, вынужденная ухаживать за внуком и в одиночку вести хозяйство, потому что ее дочь алкоголичка и в те редкие моменты, когда не потребляет спиртное, бегает от мужа к местному ловеласу. Есть еще Че (Леонид Бичевин) — «прекрасный принц», как называет его сам актер. На фоне остальных он, может, и вправду принц, добряк, влюбленный в Настю и терпящий ее столь необычный для этого захолустья гонор.
Но даже Че, как и все — бессмысленный алкоголик-бездельник со съехавшим после чеченской войны потолком.
Временами где-то внутри у этих людей просыпается смутное чувство, лезет вялый протест, который они не в силах оформить, и тогда Че поет «Я свободен» Кипелова, а милиционерша пишет стихи. Но при этом все они пьют, пьют, пьют, бьют местных скинов, а потом снова пьют. Трахаются и пьют опять, потому что делать в этом городе (мире?) им совершенно нечего. Они слишком пассивны, чтобы что-то менять, они все еще полны сакраментального советского ощущения: да, плохо, да, жизнь чудовищна, но не надо трогать это странное равновесие, вторгаться со своими порядками, а то не дай бог — станет еще хуже.
Все тянут друг друга за собой — если в ком-нибудь вдруг обнаруживается решительность, другие висят на нем мертвым грузом и не дают уйти.
Говоря объективно, у «Однажды в провинции» есть некоторое количество изъянов. Ухоженные красавицы-актрисы, исполняющие роли спившихся девиц. Наивное любование чужой культурой (единственная нормальная в фильме семья — это восточная пара, которая, пока их соседи устраивают очередной дебош, мирно лежит в кровати и болтает о жизни). Чересчур благоговейное следование Балабанову (из «Груза» здесь не только общий гипернатуралистичный настрой, но и актеры — Леонид Бичевин и Алексей Полуян в эпизодической роли фрика по имени Лошадь, и даже фиксация на музыке как детали, способной четко обозначить эпоху).
Но, вместе с тем, «Однажды в провинции» и вправду сильное зрелище, выходящее далеко за рамки чисто провинциального сюжета.
Вырождение, застой — они не только в уездном городе N (хотя и это уже кое-что — кто-то же должен снимать о том, что за пределами МКАДа имеется жизнь, и жизнь эта сильно отличается от нашей) и даже не столько в самой стране — упадок затронул и нас самих. Мы мельчаем, боимся, держимся за свое место и живем маленькими жизнями маленьких вер.
Возможно, чернуха как жанр снова входит в моду (говорить об этом еще рано, но только в этом году выходят «Однажды в провинции», «Юрьев день» Серебренникова, «Все умрут, а я останусь» Германики), и не исключено, что в моду чернуху вернул Балабанов. Но, может быть, виноват не Балабанов, а эпоха. Время, когда постсоветские ожидания пришли к логическому финалу, от свободы остался карикатурный остов, а ожидающее нас будущее подозрительно напоминает прошлое.
