Цивилизация
Полное впечатление, что неторопливая и флегматичная лошадь нашей окололитературной жизни в преддверии летнего застоя припустила брыкливым галопом. Лозунгом дня для всех стал «Вот это проведем – и в отпуск!». События едва ли не накладываются одно на другое, окололитературная общественность встречается и выпивает по нескольку раз на дню, а журналисты с тревогой думают о грядущем мертвом штиле. Но пока скучать некогда.
Взять те же литературные премии – вечером вручили «Заветную мечту», назавтра в полдень объявили шорт-лист «Большой книги». Но давайте по порядку.
«Заветная мечта», если кто запамятовал, – это такой большой окологосударственный проект по возрождению детской (точнее – подростковой) литературы. Как и все окологосударственные премии, она характеризуется тремя вещами: высоким наградным фондом (у «Заветной мечты» только за первое место дают миллион), Михаилом Бутовым в качестве предводителя команды отборщиков и торжественными церемониями награждения с музыкой.
Все это было в Третьяковке на награждении третьих по счету лауреатов «Заветной мечты» – и денежные премии, и Бутов, и джаз. Список лауреатов прилагается, но смысла в нем немного. Не потому, что книги плохие, – отнюдь. Просто в отличие от других премий, где победителей обсуждают и рецензируют, в «Заветной мечте» приходится верить на слово экспертам. Книг никто не читал и вряд ли прочтет.
Да и вообще, по окончании третьего сезона стало понятно, что «национальная детская литературная премия» окончательно окуклилась, замкнулась на самое себя и образовала некий уроборос.
Объясняем, что имеется в виду. Еще в первом сезоне одна из пресс-конференций проходила в детской библиотеке. И, выступая перед журналистами, Михаил Сеславинский очень точно заметил, что в библиотеке этой все великолепно, за одним исключением – там нет читателей, залы пусты, дети не читают. Собственно, одной из задач «Заветной мечты» и была попытка переломить ситуацию, отыскав или спровоцировав новые хорошие детские книги. Но, как выяснилось, про пустые залы знают и издатели, поэтому желанием издавать победителей не горят. По крайней мере, из всех победителей первого сезона относительный читательский успех имели только выпущенные рискнувшим поддержать почин издательством «Время» книга Жвалевского и Мытько «Здесь вам не причинят никакого вреда», получившая второстепенную премию, да роман-лауреат «Лис Улисс» Фреда Адры.
Но во втором сезоне не получилось даже этого – никто из лауреатов так и не стал не то что бестселлером, но и вообще заметным на рынке.
Судя по всему, и издательства больше не хотели рисковать, издавая не факт что востребованных победителей. Но выход нашли быстро – долой коммерцию, да здравствует чистая филантропия!
Как это происходит сейчас. Авторы пишут книги для детей. Отборщики их читают. Жюри выбирает победителей. Художники (а конкурс проходит и среди художников) рисуют иллюстрации коллегам-писателям. Потом все это на некоммерческой основе издают огромным общим тиражом в миллион экземпляров и… Безвозмездно отправляют в детские библиотеки всей страны. Где (см. выше) нет ничего, кроме места для хранения книг. Круг замкнулся, змея укусила себя за хвост. Ситуацию когда-то хорошо описал Жванецкий: «Они образовали замкнутый цикл без выхода продукции наружу».
Все хорошо, и трудиться таком образом можно невообразимо долго, вот только если там и родится чаемый новый Гарри Поттер, его никто не заметит. Для этого все-таки надо попасть на рынок не решением жюри, а после честной конкурентной схватки сперва с издателями, потом с читателями.
В ответ на вопрос «А что делать?» велик искус впасть в привычное обличение чиновничества, эдакого коллективного Мидаса, который к чему руку не приложит – все живое быстренько трансформирует в мертвечину.
Но не будем торопиться и вернемся к нашим премиям. «Большая книга», через несколько часов после действа в Третьяковке объявившая своих финалистов, по сути своей, – родная сестра «Заветной мечты». Обе премии – ровесники и играют свой третий сезон. Обе – окологосударственные, то бишь «национальные» с большой буквы. Поэтому в ГУМе, где объявляли шорт-лист, было примерно то же самое — наличествовали и фанфары, и Бутов, и организующий все и вся Урушадзе, и Сеславинский с Григорьевым в качестве высоких гостей. Всей и разницы, что глава Роспечати Михаил Вадимович Сеславинский не стихи про убежавшего от вороны карапуза со сцены читал, а тосты за столом провозглашал.
Но у «Большой книги» есть одно фундаментальное отличие от своей «подростковой» сестры. Ее лауреаты не только выходят наружу, но и попадают к читателю в блеске славы – за три года «вторая в мире после Нобелевской» (по деньгам, не пугайтесь) и впрямь стала, пожалуй, самой авторитетной литературной премией страны. В немалой степени этому способствовало то обстоятельство, что премия пока что неукоснительно держит планку и любой тамошний выбор был сколь угодно спорным, но не позорным.
Не стал исключением и нынешний шорт-лист.
Да, наверное, можно спорить – почему не взяли того и этого, можно даже составить альтернативный шорт-лист, который будет немногим слабее официального… Но вот вопросов «А этот что здесь делает?» все-таки не вызывает ни один из финалистов. А ими стали известный критик Павел Басинский («Русский роман, или Жизнь и приключения Джона Половинкина»), крайний лауреат «Нацбеста» Илья Бояшов («Танкист, или Белый тигр»), трижды финалист «Большой книги» Александр Иличевский («Пение известняка»), прозаик и публицист Руслан Киреев («Пятьдесят лет в раю»), темная лошадка списка томский литератор Владимир Костин («Годовые кольца»), мэтр Владимир Маканин («Асан»), москововед Рустам Рахматуллин («Две Москвы, или Метафизика столицы»), Людмила Сараскина с, наверное, лучшей художественной биографией года «Александр Солженицын», и два постоянных автора журнала «Знамя» — Маргарита Хемлин («Живая очередь») и Владимир Шаров («Будьте как дети»).
Впрочем, даже при беглом взгляде на список обнаруживается еще одно обстоятельство, роднящее обе премии. В этом году шорт-лист «Большой книги» обладает одной особенностью. Как и в «Заветной мечте», массовый читатель в изрядной степени вынужден доверять не своим впечатлениям, а мнению экспертов. Просто потому, что почти половина финалистов (Басинский, Маканин, Рахматуллин и Хемлин) представили свои произведения в рукописи. Столько «неизданных» в финале «Большой» еще не было, вот и приходится, к примеру, при оценке нового романа Маканина полагаться на мнение немногочисленных читавших его отборщиков. Которые, кстати, в один голос твердят, что это едва ли не лучшая книга живого классика и верный кандидат на победу.
Так или иначе, если результаты «Заветной мечты» навевают грусть, то финал «Большой книги» недвусмысленно провоцирует азарт интриги. Вот и посуди – хорошо или плохо государственное вмешательство в литературный процесс.
Верный ответ, похоже, когда-то дал Пуговкин в гайдаевском «Спортлото-82»: «Все зависит от конъюнктуры».
То бишь – от общественных потребностей.
Нужна оказалась в обществе авторитетная «главная премия страны» — пусть не объективная, но хотя бы «уравновешенная», взаимопоглощающая лоббистские усилия различных группировок – вот вам она, получите. Может, не блестящая, но живая. Не нужна обществу специальная «подростковая» литература – вот и имеем то, что имеем.
Но эта тема, впрочем, требует отдельного разговора.
