Цивилизация
Уже из живописного ролика к фильму про парня с огромным тесаком, вылезающим из холодной ладони, понятно, что ножичек этот — не колбаску резать и не палочки строгать. Инстинкт, ведущий человека к культурному водопою, подсказывает, что в кинотеатре ждут его приключения, колото-резаные раны, романтическая коллизия и, весьма вероятно, определенный нравственный урок. Почти все оказывается правдой.
Приехав в город своего детства, хмурый молодой человек Саша (Артем Ткаченко) не находит там понимания — встречу испоганил ухажер бывшей любови, случайный малый, с которым у Саши вышло взаимное недопонимание. Недопонимание быстро разрешилось при помощи обрезка водопроводной трубы, которой визитер живописно измочалил наглеца. Теперь его ищет милиция, а также уголовники, которым бедный юноша оказался не чужой. «Найди его, Клим», — веско говорит суровая блондинка Татьяна Лютаева. «Я найду его, Бэлла», — так же веско и убедительно отвечает ей артист Алексей Горбунов.
Найдет, можете не сомневаться — на свою голову. Потому что Саша — никакой не Саша, не Маша и не Глаша, а кара небесная, дьявол среди людей и абсолютное оружие.
Из правой десницы его выскакивает лезвие, не знающее преград, и смерть ждет всякого гопника, вставшего у него на пути. Впрочем, не только гопника — любого, кто позволит проснуться в нем гневу, ярости, отчаянию. А в той беготне, что развернется вокруг парня, таких найдется немало — менты, уголовники, сокамерники, близкие родственники и несчастные дураки, решившие встать между Сашей и его единственной надеждой на покой — девушкой Катей (Чулпан Хаматова). Где любовь, там и трупы — правило в данном случае работает особенно верно.
Филипп Янковский, поставивший картину по книге Евгения Даниленко и под чутким дружеским руководством продюсера Сергея Сельянова, режиссер, что называется, серьезный — понимающий профессию как умение именно что снимать фильмы. Поэтому «Меченосец» вышел предельно живописным — Питер и окрестности оказались отличной средой для модернистской, по сути, драмы о трагическом убийце. Это старомодное понимание профессии разделяют и оператор Марат Адельшин, и композитор Игорь Вдовин. Сцены ослепительного насилия, выпотрошенные, как караси, уголовники, задворки города и проселочные дороги, толковые спецэффекты — «Меченосец» должен был стать первым полноценным российским комиксом, долгожданной встречей балабановского «Брата» и «Людей Х».
Но, как известно, затеял важное — надо поститься, молиться и слушать радио «Радонеж», взращивая смирение.
Та же самая серьезность и масштабность художественных претензий Янковского, что сообщила фильму кропотливую визуальную насыщенность и резкость, придала картине трагическое выражение лица школьника, обчитавшегося российской фантастики. Не желая делать жанровую ленту, из которой уже самостоятельно и при удачном стечении обстоятельств прорастут более глубокие смыслы, постановщики снимали философическую притчу о насилии и гневе. Если фильм будет продан на Западе (а интерес к картине, говорят, есть), то тамошним зрителям повезет больше российских — в переводе чудовищные диалоги должны звучать лучше, а странноватые мотивации героев можно будет списать на труднодоступность русского менталитета. Пытаясь пройти по выбранной скользкой дорожке, «Меченосец» оступается то в «9 1/2 недель», то в «Трому», то вообще черт знает во что — выбрав для подражания самые достойные образцы, Янковский не совладал с алчностью стилей, пытающихся тянуть картину на себя.
Впрочем, при всем удивлении, которое время от времени взывает «Меченосец», фильм этот — вполне увесистое и качественное доказательство тому, что снимать кино здесь мешают обстоятельства уже не творческого или финансового, а какого-то иного свойства. Что-то вроде душевной зрелости индустрии. Вероятно, это дело времени.