Подписывайтесь на Газету.Ru в Telegram Публикуем там только самое важное и интересное!
Новые комментарии +

Репортаж с парашютом за плечами

Бывшие тихие шакалы ротационных машин вышли на авансцену и гламурной жизни, и политики, и битвы за права человека и прочего. Они громко выходят замуж, вытаскивают из тюрьмы своих мужей, садятся туда сами за правду, идут на выборы, отваживаются на coming out, получают по башке на митингах, катаются в автозаках, живут с диссидентами, получают обыски и изъятие валюты с драгоценностями, уезжают в эмиграцию и оттуда клеймят режим… Я слежу за коллегами и приключениями, в которые попадают они, – так, как когда-то мы следили за бытом звезд Голливуда! Прям гордость иногда даже испытываю за профессию. Вот мы (то есть, точнее, они, я-то по старинке сочиняю тексты, оставаясь в тени) какие крутые и яркие!

Я был знаком с кем-то из героев первого ряда. С Политковской учился на журфаке, с Щекочихиным разговаривал в «Комсомолке», на Бекетова, когда он уже не мог говорить, смотрел в редакции «Новой газеты». Из ремесла они ушли и стали политиками, а может, точнее, политическими деятелями. А после и вовсе ушли – как солдаты, в бою, на войне, на которую никто их не мобилизовывал, они были добровольцы. Это слишком жестко. Уж лучше soft-вариант – это когда Кашин, которого я застал еще подающим надежды молодым журналистом, сделался маститым политэмигрантом и из своего швейцарского далека твиттером «жжот» сердца людей! С ним я на его новом ПМЖ пока не виделся.

Зато в Киеве этак запросто ужинаю, бывает, с бывшими российскими, а теперь украинскими журналистами. В этом есть экзотика, это будоражит: так Гришка Отрепьев уходил пехом в Литву! Где все позволено! Это новая жизнь, новое измерение, новое окно возможностей, прорубленное то ли в Европу, то ли в Евразию с человеческим лицом, разбитым на Майдане «Беркутом». Уж и не надо второго Шереметьева, не надо долгих прощаний как бы навеки, не надо копания чекистов в чемоданах и детских пеленках; улегся на ночь, глядя на полку, в купе, а утром — вот она, матерь городов русских! Как державно Евгений Киселев проходил в эфире по Красной площади еще тут у нас! Это был уже замах на важную роль в политике.

Вроде на Майдане он еще не снимал заставку к киевской передаче, да и ушел он там в тень — но тень эта заметна и значительна! Не хуже тени отца Гамлета.

Уехал-вернулся, набрал в Киеве сотрудников – а после уволил (или сами ушли, поди их разбери), с одним олигархом подружился, с другим разругался, дал интервью или не дал, ответил на выпад бывшего оставшегося в России коллеги – или смолчал… Как красива эта война, которая, может, и не привлекает внимания широкой публики, но интересна тем, кого развлекает политика и/или политология или на худой конец приключения коллег.

В Киев заворачивают иногда и люди, которым никак нельзя приезжать в Россию, из дальнего зарубежья. Засветились! Высказались! Их не пугает даже пример Развозжаева, который шел-шел по Киеву сдаваться властям и просить политического убежища – и вдруг оказался в Москве, официально не пересекши границу! Нет, не боятся почему-то.

Наговорили они чего-то, чего нельзя сказать в России, — а чего у нас нельзя-то, когда вроде и цензуры нет никакой? Тут закралась неточность. Нету цензуры предварительной, ну, когда носят тексты на визу в Главлит, под этим псевдонимом стыдливо – вот была же все-таки совесть у людей – скрывалась натуральная гэбэшная цензура. «Нелитованный», то бишь не прошедший цензуру, текст не мог попасть на полосу.

Сегодня, когда молодежь в эфире модного вольнолюбивого «Дождя» (организация включена Минюстом в список иноагентов) говорит за жизнь со старым чекистом Бобковым, который уверяет, что по работе всего лишь помогал деятелям культуры, – уж и не знаешь, слыхали ли юные дарования про этот Главлит…

Так вот предварительной нету цензуры, в смысле принудительной, а так-то конечно, если хочет человек показать текст перед публикацией кому-то вышестоящему, так кто ж ему запретит.

Зато мы видели – чуть ли не в прямом эфире, – как выгоняли людей после публикаций! Постфактум! Со скандалом! Со скандалом и/или – с золотым парашютом. Эти парашюты, про которые мы столько слышали! Золотые парашюты — золотым перьям! «Парашютисты» после про это рассказывают публично, давая интервью (понимаете, да, журналист журналисту рассказывает, модный жанр, никуда не деться). Возможно, это как знак качества теперь: заслужил человек! Не удивлюсь, если есть и нагрудный знак, с маленьким парашютиком. Похожие давали любителям перед войной, когда многие тыщи штатских готовились к забросу на территорию врага, чтоб бить его там малой кровью. А таки прав Виктор Суворов, точно Сталин собирался напасть на фашистов!

Рассказывают они про это публично – и в этих рассказах таки проскакивает гордость, а вот я какой! Вот, не можем всего рассказать, подписку давали, засудить могут. Но в этом нельзя не увидеть некую окончательную и пронзительную гласность! Нельзя ее не усмотреть! Вот нам рассказывают о глубокой подноготной правде, про тайные сделки по утаиванию правды (какой ужас). Как бы и правду скрыли, и бабки получили, но и – рассказали нам всё! Выполнили свой журналистский долг! Съели свою рыбку, но не тайком, не под одеялом, а – показали нам процесс в как бы кулинарной передаче, как сейчас модно, публике нравится.

Кто усмотрел в этих моих словах осуждение, тот не прав. Я не то что не осуждаю, а даже, может, скорее завидую! Так держать. Зачем ругать и осуждать коллег? На кой каждый раз задумываться по всякому поводу, правы они или виноваты? Когда всегда можно сослаться на корпоративную этику и сказать, что нет смысла обсуждать и оценивать деятельность коллег?

Скажи эту магическую формулу – и от тебя отстанут…

Все смешалось в доме Облонских. Идет журналист на митинг, его там винтят или, по крайней мере, бьют, и что же он? Мужественно переносит страдания как гражданин и революционер? Или тычет ментам ксиву в нос? Что ему делать: молчать, терпеть или орать, что он — Божена? Непростой вопрос. Я иногда себя спрашиваю: а кем я был, репортером или гражданином, когда в августе 91-го торчал у Белого дома, отлучаясь оттуда иногда на пару часов, чтоб пожрать, быстро вздремнуть и сдать фактуру в редакцию? И кем бы я оказался, если б тогда все кончилось печально, – героем, простым репортером, наивным мечтателем, зевакой? Дураком? Прагматиком? Нет ответа.

Но всякий раз, когда репортеры, даже мне и незнакомые, возвращаются из пекла, где могли б застрять надолго, если не навсегда, я радуюсь. В нашей теперешней жизни это важно – найти повод для радости. Чем вести репортаж с петлей на шее, лучше его сочинять с парашютом за плечами. И парашют желательно чтоб раскрылся. Золотой парашют – это капитализм, рынок, демократия и никакого Совка. Это свобода выбора. Это прогресс! Раньше было хуже. Если кто помнит. Кажется, эволюция таки существует!

Новости и материалы
Ведущая «Кто хочет стать миллионером?» снялась с Дмитрием Дибровым: «Припала к груди»
Средства ПВО сбили воздушные цели в районе Балаклавы и Инкермана
Собака вцепилась в хозяина после удара током
Трое мужчин избили соседа по поселку железным ломом после конфликта в чате
Рената Литвинова с обновленным имиджем объявила о новом спектакле в Париже
В Севастополе работает ПВО
Главный инвестор «Химок» отправлен под домашний арест
Шольц объяснил, зачем Германия поддерживает Украину
Аудиторы раскритиковали метод избавления США от ядерных отходов
Средства ПВО сбили два беспилотника над Черным морем
Apple выпустила затянувшееся обновление для iPhone с поддержкой ИИ
Нюша станцевала в кожаной мини-юбке: «Похожа на Алсу»
Получить кипрские визы стало сложнее
В Израиле допустили новую сделку с ХАМАС по освобождению всех заложников
В «Динамо» рассказали, примут ли назад своего футболиста из Испании
Неизвестные угрожали расправой военкору из Санкт-Петербурга
Скандальный памятник инопланетянину предложили перенести в Самару
«Вашингтон» опубликовал видео новой тренировки Овечкина
Все новости