Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

За буйки не заплываем

10 июня в городе Сочи закроется Кинотавр, главный российский кинофестиваль, жюри объявит фильмы-победители, и как всегда, это решение вызовет массу споров.

Конкурсные фильмы на Кинотавре показывают в Зимнем театре, и когда фестивальная публика покидает зал и вываливается на Театральную площадь, обычно непонятно, имел ли фильм успех или провалился. У каждого режиссера находятся как поклонники, так и противники, и слушали бы вы, какие ожесточенные споры вспыхивают порой, и сколь противоположные отзывы приходится слышать про они и те же фильмы.

Авторам же говорят лишь комплименты, однако единодушное признание случается крайне редко. В прошлом году это произошло с «Аритмией», но и у этой картины, с успехом прошедшей в прокате и вызвавшей буквально пароксизм зрительской любви, тоже были влиятельные противники.

Кажется, что время авторитетов ушло безвозвратно, так же как и возможность эстетической солидарности. Определить, хороший ли фильм или плохой, удачный или нет, нереально.

Единые эстетические критерии больше не используются. Все зависит от позиции зрителя, от его сознательной или бессознательной эстетической платформы, а возможно, речь идет не только об эстетике.

Но именно эстетика показывает, насколько люди готовы разделяться на консерваторов и прогрессистов, националистов и космополитов и насколько непримиримо настроены по отношению друг к другу представители разных лагерей. Проблема России еще и в том, что, интуитивно разделяясь, люди редко осознают, чем именно различаются их взгляды. В отношении кино это интуитивное противопоставление наиболее сильно, поскольку впечатление от фильма возникает спонтанно и эмоционально.

«Как хорошо сыграл Х», — говорит один. «Да ты что, — отзывается другой, — он же безобразно наигрывает!» «Актриса У очень понравилась». — «Ну неужели? А мне кажется, она совсем не подходит на эту роль, вот взяли бы Н — было бы другое дело». «Фильм очень скучный, сюжет заранее понятный, мотивировки искусственные!» — «А я плакала».

Режиссеры и актеры верят, естественно, тем, кто их поддерживает. Те, кто не поддерживает, в одночасье становятся врагами. Поэтому публично и вслух сейчас не принято высказывать отрицательное отношение — считается не гламурно, вежливость важнее, да и зачем ругаться-то?

Хотя на мой взгляд, активное эстетическое размежевание с дискуссиями и спорами было бы всем на пользу.

Россия уже давно разошлась на несколько лагерей, между которыми существует противостояние, доходящее до агрессии, пока, к счастью, виртуальной. Любой повод годится — взять хоть качество молока и мяса в магазинах известной торговой марки или оценку действий градоначальника. Диаметральные взгляды не требуют поисков общей платформы — наиболее рьяные сразу переходят к оскорблениям, менее активные обижаются тихо. Но вместо перепалок в соцсетях конструктивнее было бы выявить глубинные противоречия в подходах к самым базовым, основополагающим ценностям. Это могло бы помочь осознать глубину раскола, развести стороны, и — как ни странно — начать поиски компромисса.

Кино в этом смысле могло бы стать безопасным полигоном, конечно, если бы фильмы активно предлагали темы для обсуждения, обнажая механизмы наших воззрений. Например, при явном увлечении фильмами о спорте было бы интересно обсудить, является ли насилие необходимым условием для воспитания, или это архаический метод, который пора менять на иные мотивации? Может ли каждый из нас ответить себе честно, что ему кажется правильным?

Или вопросы гендера — испытываете ли вы неприятные чувства при гендерной неопределенности? И если да, то считаете ли нужным с ними бороться или, напротив, готовы бороться с самими проявлениями? Считаете ли вы, что для женщины главное — быть желанной и красивой, или эти требования — всего лишь пережиток мужского шовинизма?

Что вам важней — национальные интересы или собственная судьба, ощущаете ли вы противоречие в современном мире между своими желаниями и тем, что требует от вас социум? И как вы с этим справляетесь? Готовы ли на жертвы?

Сегодня в кино ходит примерно 5% населения, и интерес к нему падает. В России кинотеатров в два раза меньше, чем во Франции, например, хотя населения в два раза больше. Но даже онлайн, по свидетельству специалистов, игровое кино занимает последнее место после других видов видео: сериалов, новостей, музыкальных клипов, видеорепортажей и прочей визуальной продукции. Будучи искусством немассовым, кино сегодня вполне могло бы поработать площадкой для самых острых дискуссий — если бы оно говорило о важном и насущном.

Но, к сожалению, насущного в кино очень мало. В этом году «Кинотавр» получил 58 заявок на участие от дебютантов. Из них 40 фильмов профинансировано Минкультом. Такого огромного количества дебютных работ давно не было, и это, пожалуй, должно бы радовать. Но оснований считать, что в искусство пришло новое поколение, пожалуй, нет. Скорее это свидетельство облегчения доступа к процессу кинопроизводства за счет новых технологий. В этом году на фестивале было решено сделать отдельный конкурс дебютов, куда вошло восемь картин, семь из них сняты на бюджетные деньги и только одна — на средства частных инвесторов. Итак — из 58 фильмов выбрано восемь, из сорока — семь, это лучшие. Но нет ни одной, про которую можно было сказать — острая, важная тема, актуальное высказывание.

Молодые авторы предпочитают ограничивать себя рамками уже известного, играть с жанрами, слегка касаться психологии, подражать старым образцам. Смелости в раскрытии нового взгляда нет ни в дебютантах, ни в старших товарищах, все как будто соглашаются оставаться в известных рамках. Связано ли это с тем, что финансирование у нас идет из госбюджета, а совет Минкульта выбирает заявки определенным образом?

Думаю, что да, но не только. Запроса на актуальность честность нет и в самом обществе. Людям удобнее скрываться за ширмами, недоговоренность — или точнее непроговоренность — стала привычкой, мы перестали признаваться самим себе, что мы чувствуем и что нас волнует.

Связано ли это с политической ситуацией в стране или, напротив, политическая ситуация стала возможной из-за нашей тотальной неискренности, но мы все глубже погружаемся в лакирующее лицемерие, когда хорошим тоном считается умение не говорить прямо и обходить острые углы.

Для современного искусства это свойство абсолютно губительно. Поэтому искусства появляется все меньше, а интертеймента — все больше. Найти форму для того, что волнует, и так не просто, но когда к этой задаче примыкает еще и страх быть самим собой, страх не только политических репрессий — я уверена, что проблема не в этом, — люди отвыкли от прямоты.

Тем ценнее она оказывается. Сегодня дефицит искренности. И те, кто первым использует этот дефицит в своей деятельности, тот и сорвет ва-банк. И в искусстве, и в политике.

Но пока мы остаемся в парадигме осторожности и привычного лицемерия. Так нам спокойнее.

Новости и материалы
Трамп резко высказался о евреях
Страховщики назвали самые аварийные марки автомобилей в России
Хореограф Мигель улетел на Кубу к биологическому отцу
«Более, чем достаточно»: Соседов о карьере Леонтьева
В Белгородской области системы ПВО отразили воздушную атаку со стороны ВСУ
Женщина поймала мужа на измене благодаря приложению для тренировок
Уничтожение техники и живой силы украинской ДРГ попало на видео
Шольц назвал смешными дискуссии о поставках Taurus Украине
В Москве женщина упала с восьмого этажа, встала и пошла в сторону подъезда
Студента отправили за решетку на 13 лет за составление инструкции по изготовлению бомб
Названы все смартфоны и планшеты Xiaomi, которые получат Android 15
Кудрявцева вернулась в студию после перелома ноги
Стилист Рогов назвал самую модную обувь весны и лета
Большунов прервал рекордную серию побед в личных гонках
ВСУ обстреляли жилой дом в Лисичанске
На Первый канал составили протокол об ЛГБТ*
Белорусские силовики на 10 суток арестовали игрового журналиста
В ООН раскрыли, сколько нелегальной прибыли приносит принудительный труд
Все новости