Цивилизация
Прям даже как-то их жалко стало, феминисток. Хотя бесили страшно. Они еще по старинке поднимают плач по пустякам, что Джей Ло взяла фамилию мужа, и это, дескать, конец мира и катастрофа феминизма, а у них уж давно земля под ногами горит. А между тем тут уже запрещают контрацепцию и криминализуют аборты…
То важное, что происходит в обществе, сперва появляется в кино, потом уже в жизни. То есть сперва в кино, потом на политических трибунах, потом в законодательстве, уже потом об этом начинает истерить пресса и в соцсетях пишут: кто бы мог подумать. В такой последовательности. Когда мы смотрели очень сильный фильм «Событие», неожиданно для всех награжденный главным призом последнего Венецианского кинофестиваля, мы никак не могли понять: вроде и имя не громкое, и картина камерная, и киноязык не новаторский, да и тема-то, тема какая-то странная, про какие-то там аборты. Где мы и где аборты? СССР вообще был первым государством, аборты легализовавшим. Потом, правда, запретил, но потом снова разрешил уже в 1955-м, раньше многих.
Да и вроде этот вопрос не так волнует. Страшная философская задачка про «больного скрипача», страшнее проблемы вагонетки, не отзывается болью в груди. Представьте, что вы просыпаетесь утром и находите в своей постели незнакомого пожилого человека, связанного с вами благодаря какой-то тайной медицинской манипуляции. Рядом записка: «Это гениальный скрипач. Он смертельно болен, спасти его можете только вы. Если отсоедините – умрет. Через несколько месяцев, максимум 9, скрипач поправится, и вы вернетесь к обычной жизни. Спасибо за понимание, общество любителей музыки».
Этот мыслительный эксперимент никому тут не понятен, какого хрена нам скрипач, тем более пожилой. А не все так просто. Вообще говоря, тут мы имеем дело со знаменитым мыслительным экспериментом про отношение к абортам. Подавляющее большинство людей без каких бы то ни было намеков на угрызения совести отвечают, что прикончат старого гада: «мое тело – мое дело» – и никаких этических сомнений не испытывают. И – важно – дискуссия о том, является ли эмбрион человеком и с какого момента – расклада не меняет, и то, что скрипач явно человек и даже очень ценный, их моральную интуицию никак не замутняет.
Ну с чего бы. Вроде все давно научились цивилизованно предохраняться, и аборты стали не особенно нужны, вполне легальные, они сами собой пошли на спад. В Европе число абортов на тысячу женщин репродуктивного возраста в 1995 году достигало 50, а в 2008-м их стало 25. Где мы и где драма той девушки из фильма «Событие», живущей в 1963 году в стране, запретившей аборты. Сейчас-то они, ну, везде же уже разрешены, даже ирландские католики, герои анекдотов на эту тему, и то в 2018 году разрешили, уф.
А до этого был знаменитый румынский фильм «4 месяца, 3 недели и 2 дня» (ну и срок), но там аборт – скорее метафора бесправного положения румынского народа при советском режиме. Вообще же Чаушеску и аборты – это отдельный сюжет: говорят, именно из-за этого он кончил хуже всех руководителей соцстран. В стране им был введен полный запрет на аборты, средства контрацепции, а также налог на целибат, который выплачивали все, кто не родил пятерых. Чаушеску объявил плод матери социалистической собственностью, и действительно Румыния так размножилась и расплодилась, что эти родившиеся и создали тот самый «молодежный навес», который считается самой благодатной почвой для революций.
Был еще фильм «Вера Дрейк» о милейшей консервативной тетушке из английского пригорода, которая по доброте душевной содержит подпольный абортарий. И если бы не гений режиссера Майка Ли, то что бы нам драмы английского рабочего класса 50-х годов прошлого века.
И вот. Случилось. Нет, ну кто бы мог подумать. В Америке, Польше, Венгрии запрещают аборты. И не только аборты, так еще и средства контрацепции.
Как так вообще случилось, что мы вдруг вернулись в 70-е годы прошлого века?
Уже сейчас вышел документальный фильм HBO «Движение Джейн», или «Джейны», «Зе Джейнс» по-английски, где авторы вспоминают, как было дело. Герои фильма – несколько пожилых дам, в конце 60-х – начале 70-х прелесть какие дурочки, которые сами, не имея никакого медобразования, делали подпольные аборты, и еще был с ними один дядечка – полубандюган, но добряк. Ну, он-то это делал за деньги, а они-то это делали бескорыстно, потому что были хиппуши и феминюши и вообще за справедливость. А надо сказать, что справедливость в то время на этих перинах не ночевала. 95% гинекологов, законодателей, судей, полицейских, адвокатов были мужчинами. Сегрегация в отношении женщин была такой же, как в отношении черных, в бары, например, не пускали. А как же пивка? Если очень хочется, могу вам вынести, девушки.
Только представьте себе: никакой свободы выбора, забеременела – рожай, изнасиловали – рожай, 14 лет – рожай, больна – рожай. Родила – не имеешь права работать.
Аборты были целиком в ведении шарлатанов, мясников и мафии. Могли потребовать не только денег, но и любых услуг. Добро пожаловать в подпольный абортарий, где из тебя выскоблят плод нечистой спицей, и будешь молчать, в том числе терпеть жуткую боль – иначе настучат.
При этом фильм добрый и ностальгичный, и хотя он агитка, но и милая. Из этого фильма вы узнаете, что когда-то движения за права, а том числе гендерные, репродуктивные, расовые требовали чуть не святости, ну, по крайней мере, сверхэнергетики, чистоты, харизмы, веры. Из фильма вы узнаете, что нигде на свете не было такой нежности, любви к людям и веры в медицину, как в том подпольном абортарии. И никогда уже не будет.
Они это делали бескорыстно. Они учились и учили других не уважать закон, не уважающий женщин. Они боролись не за аборты, они боролись не за женщин – они боролись за человечество. Боже, как они были счастливы, когда все закончилось и Верховный суд принял решение по ставшему знаменитым делу «Роу против Уэйда», признававшее право на аборт.
Как же так получилось, что мы опять – там же?
Что это? Контрреакция на феминизм? Эти кэнселят. И тут – в ответ тотально кэнселят. Это консервативный тренд и часть войны против либерального порядка?
Или совпадение? Продолжение старой войны консерваторы против либералов. Ведь эта война не утихала никогда, мы просто о ней не знали. И когда Трамп (правильно, вали все на рыжего) назначил трех консервативных судей в Верховный суд, тонкий баланс был нарушен, 6:3 – теперь счет в пользу консерваторов. И началось. Месяц назад ВС США отменил решение, признававшее право на аборт конституционным. Вовсю идет борьба за отмену безрецептурных контрацептивов. Массово удаляют приложения, отслеживающие менструальный цикл, стирают историю поиска в браузере, так как полиция может отследить аборт. Политик Тодд Акин по телику высказал мнение, что земля плоская (зачеркнуто), что в случае «легитимного насилия» (в отличие от «якобы насилия») организм женщины вырабатывает специальный «сок» juice, чтобы не забеременеть.
В общем, все, что контролируют мужики, остается в силе, йохуу.
P.S., музыка для ушей:
За последние десятилетия как на Западе, так и у нас возрастает число женщин, прибегающих к прерыванию своей беременности. Законодательства всех стран борются с этим злом путем наказаний как для женщины, решившейся на выкидыш, так и для врача, его произведшего. Не приводя к положительным результатам, этот метод борьбы загнал эту операцию в подполье и сделал женщину жертвой корыстных и часто невежественных абортистов, которые из тайной операции создали себе промысел.
Рабоче-крестьянское правительство учитывает все зло этого явления для коллектива.
Но пока моральные пережитки прошлого и тяжелые экономические условия настоящего еще вынуждают часть женщин решаться на эту операцию, Народный комиссариат здравоохранения и Народный комиссариат юстиции, охраняя здоровье женщины и интересы расы от невежественных и корыстных хищников и считая метод репрессий в этой области абсолютно не достигающим цели, постановляют:
I. Допускается бесплатное производство операции по искусственному прерыванию беременности в обстановке советских больниц, где обеспечивается ее максимальная безвредность».
Постановление Народных комиссариатов здравоохранения и юстиции от 18 ноября 1920 года «Об охране здоровья женщин».
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.