Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

Книга для всех или книга для каждого?

О литературе через 100 лет

Журналист, писатель

Недавно, на книжном фестивале в Благовещенске, я принял участие в дискуссии «Какой будет литература в 2114 году». Попытаюсь дать ответ на столь необычный вопрос. Мне кажется, ответ почти очевиден.

Но сначала – некоторые пояснения. Почему именно в 2114 году? Это никак не связано с двухсотлетней годовщиной Первой мировой войны. Это просто такой проект, я бы даже сказал – «проект», красивый и бессмысленный. Задумала его шотландская художница Кэти Патерсон. Суть состоит вот в чем. Сейчас модно говорить, что бумажная книга умирает, а уж через сто лет умрет совсем. Но Кэти Патерсон не сдается. В 2014 году недалеко от Осло она организовала посадку 1000 саженцев. Выросшие деревья пойдут на печатание книг. Книг будет сто. И эти книги – написанные в наше время – будут напечатаны через 100 лет (от момента начала проекта) – то есть в 2114 году. Из этих деревьев будет сделана не только бумага, но и здание библиотеки-читальни. Авторам же предлагается передать свои книги для напечатания в столь далеком будущем.

Уже откликнулись известные писатели – например, Маргарет Этвуд, та самая, создательница «Рассказа служанки». Свой новый роман она передала на хранение организаторам проекта. Этвуд родилась в 1939 году, так что у нее нет ни малейшего шанса увидеть эту свою книгу напечатанной.

Другие писатели, которые уже приняли участие в проекте – гораздо моложе, например, Сьон Сигурдссон и Дэвид Митчелл, но и им не светит подержать в руках новенький томик… Разве что тем, кто включится в проект ближе к его окончанию. Не говоря уже о нас, читателях.

Проект, повторяю, очаровательный и добрый. Но у него есть один существенный недостаток.

Когда-то очень давно, когда мне было 16 лет, я тоже задумал грандиозный проект под названием «Подарок женихам и невестам». Замысел мой был таким: отобрать сто или даже двести парней и столько же девушек восемнадцатилетнего возраста. Красивых, но разных: высоких, среднего и небольшого роста, стройных и не очень, худых и полноватых, светло- и темноволосых, и, самое главное, с разными типами лиц. Фотографировать их раз в три года. Лицо и фигуру, спереди, в профиль и сзади. А потом, через пятьдесят два года, выпустить альбом, в котором наглядно будет видно, во что превращается человек к семидесяти годам.

Чтобы девушка, влюбленная в симпатичного, стройного парня – могла понять, как будет выглядеть ее избранник в тридцать, сорок, пятьдесят пять и так далее. То же и для парней насчет девушек.

Я поделился этим замыслом со своей мамой. Она сказала: «Представим себе, что ты преодолел все трудности. Нашел таких людей, и они согласились фотографироваться раз в три года, и тебе это тоже не надоело. И ты к 2018 году успешно завершил все это дело. И что этот альбом будет издан. Но никакого практического смысла не будет, никакого «подарка женихам и невестам» не получится! Уверяю!» - «Почему?» - «А потому что ты приготовишь это подарок людям примерно 2000 года рождения, — сказала моя умная мама. – Женихам и невестам XXI века, так? А покажешь им парней и девушек, которые родились за полвека до того!» «Ну и что?» «А то, что люди за полвека становятся другими, просто в смысле внешности! Самый стиль лица и фигуры, само понятие красоты и симпатичности за это время сильно изменится».

Я не поверил. Мама достала какую-то книгу мемуаров и показала мне фотографии. «Вот, к примеру, Лика Мизинова, в которую был влюблен Чехов, — объяснила она. — А вот его любимая жена Ольга Книппер. Нравятся они тебе?». «Какие-то крокодилы! – изумился я. – Даже странно. Что Чехов в них нашел?».

Вернемся к проекту «Книги 2114». Как минимум две трети, а то и 80% книг, которые будут торжественно представлены читателям через сто лет, будут безнадежно устаревшими.

В начале XIX века творили чудесный поэт Жуковский и хороший прозаик Карамзин – но я с трудом представляю себе, что читатели начала ХХ века прямо накинулись бы на их дотоле неведомые строки. И читатели нашего времени вряд ли станут с интересом читать «неопубликованного Горького» — хотя сто лет назад это был самый модный писатель России. Да что там Горький! Далеко Горький! Мне кажется, что большая часть прозы 1980-х тоже устарела.

Маргарет Этвуд – хорошая писательница. Для нашего времени. Как ее текст будет выглядеть в 2114 году? Боюсь, примерно так же, как сейчас выглядят Дагни Юлль, Мизиа Серт, Сидони Колетт и прочие роковые богемные красавицы рубежа XIX – XX веков. Немножечко музейно и совсем не сексапильно.

Тем более что литература XXII века будет отличаться от нынешней куда более радикально, чем нынешняя – от литературы эпох модернизма, реализма, романтизма, классицизма и далее вглубь веков.

Дело не в стилистике и не в тематике. Дело в кастомизации. То есть в приспособлении текстов под индивидуальные требования читателя.

Литература для всех превратится в литературу для каждого. Почувствуйте разницу.
Прежняя (да и нынешняя) литература – это массовый продукт. Чем больше всего хвастаются писатели? Тиражами, то есть количеством читателей. Тиражи – даже главнее премий. Писатель, увенчанный самыми почетными премиями, но известный узкому кругу почитателей – фигура трагикомическая. А писатель, которого читают десятки, сотни тысяч, миллионы читателей – вызывает уважение даже у тех, кто его презирает как творца, как стилиста или философа. Вот такой парадокс!

«Незаслуженной популярности не бывает», — сказал мне один умный человек и прекрасный писатель; наверное, он в конечном итоге прав.

Кастомизация литературных текстов, кстати говоря, имеет давнюю историю. Прежде всего – это сокращения и пересказы исторических повествований (традиция, идущая с античности). Далее – антологии, сборники отрывков. В Новое время к этому прибавляются разнообразные адаптации – для детей, для юношества, просто для не слишком прилежного читателя, для изучающих иностранный язык, и так далее. Чтобы ознакомить людей с чрезвычайно громоздкими шедеврами старинной литературы, издаются книги «Из Махабхараты», «Из Шах-наме»; или с подзаголовком «сокращенный перевод с…».

Особое место занимают цензурные изъятия и поправки – как политического, так и морального толка, и стилистического тоже (в предсмертном восьмистишии Державина в последней строке слова «общей не минет судьбы» заменили на «общей не уйдет судьбы» — дабы школьникам не было соблазна хихикать).

Но эти адаптации тоже имели в виду массового читателя, это тоже было «для всех», пускай входящих в какую-то большую группу – детей, например, или неподготовленных читателей. Сюда же относятся распространенные в интернете краткие пересказы содержания.

Но уже сейчас видны предвестники более прицельной кастомизации (хотя тоже – пока – нацеленной на группу). Обсуждается возможность того, чтобы из классических текстов изымались расистские, сексистские и прочие неполиткорректные пассажи, а также сцены насилия, которые могут кого-то оскорбить, а кого-то чрезмерно растревожить, вызвать депрессию.

Думается, что этот процесс будет нарастать.

Каждый «читающий человек» — по крайней мере, в России – за свою читательскую жизнь, то есть примерно за 50-55 лет, прочитывает в среднем от 1000 до 3000 книг. Обычный читатель – 18 книг в год, продвинутый – 50 или чуть больше.

Разумеется, специалисты – редакторы, критики и прочие литературные работники – читают больше, но ненамного. Рекорд поставила Анна Кузнецова, литературный обозреватель журнала «Знамя»: в течение 10 лет она вела рубрику «Ни дня без книги», и каждый месяц публиковала обзор то 30, то 31 книги (в феврале чуть поменьше).

Итак, среднему активному российскому читателю нужно 35 книг в год. Активных читателей у нас примерно 50 миллионов. Если все читают одно и то же, то каждый год надо издавать 35 новых книг десятимиллионным тиражом каждая (поскольку одну книгу, как правило, читают несколько человек). Естественно, так не бывает. Разнообразие читательских потребностей и вкусов заставляет издавать тысячи книг весьма скромным тиражом каждая.

Но рассмотрим обратный случай – все, абсолютно все, читают разное, причем абсолютно разное. Тогда нужно было бы издавать в год 1 млрд 750 млн книг разных книг тиражом один экземпляр каждая. Это вообще фантастика и безумие.

Но жизнь движется именно в этом направлении. Пусть не в столь грандиозных цифрах.
Мне кажется вполне реальным, что через сто лет все художественные тексты (а скорее всего, и нон-фикшн тоже) будут кастомизироваться. Делать это будет искусственный интеллект, разумеется. Ведь смешно себе представить, что на каждого читателя будет приходиться по 35 писателей! Но ИИ с успехом и легкостью возьмет на себя эти функции.

Дело будет происходить так.

Первый вариант: читатель будет заказывать написанную реальным писателем новую книгу, о которой он узнает в рекламе или от друзей. А ИИ, рассмотрев профиль читателя – то есть его возраст, образование, гендер и ориентацию, политические, социальные и культурные предпочтения, а также покупки, поездки, здоровье и т.п. – пришлет для него кастомизированный вариант текста, который – по мнению ИИ – оптимально подходит именно для него.

Второй вариант: читатель будет сам заказывать кастомизацию текста. «Пришлите мне роман Джеймса Джеромсона «Гватемальский дебют», но чтоб там было побольше настоящих драк и поменьше жирной пищи».

Или даже: «Хочу перечитать старинный роман о студенте, который зарубил топором старушку-ростовщицу – но с точки зрения следователя, чтобы было поменьше философии и побольше оперативно-разыскных мероприятий».

Читателю, который интересуется классикой, ИИ сам будет предлагать самые различные варианты. Например, из бессмертного, но уж очень длинного романа «Анна Каренина» можно настричь-налепить интересные, динамичные повести – «Кити и Костя», «Анна и Вронский», «Алексей Александрович», «Стива и Долли», «Княгиня Бетси» и так далее, включая две сентиментальные повести для детей – «Сережа» и «Фру-Фру». Но разумеется, эти тексты будут предоставляться потребителям тоже в кастомизированном виде, с учетом возраста, образования, гендера и прочего – см. выше…

И, наконец, третий вариант – когда читатель будет требовать классический роман или современный бестселлер в авторской редакции. Но для этого читателю надо будет заполнять специальную форму, подтверждать, что он принимает на себя все моральные и эмоциональные риски.

Вот примерно так и будет выглядеть литература XXI века. Поэтому долгожданный новый – то есть через сто лет ставший безнадежно старинным – роман Маргарет Этвуд будет беспощадно кастомизирован. Нет, не беспощадно, а наоборот – ради пощады нежных чувств и тонких вкусов читателей 2114 года.

«Какой ужас! Кошмарная антиутопия!» - воскликнет коллега-писатель, прочитав эту колонку.

«Брат мой писатель! – отвечу я. – Во-первых, не надо трястись над своим текстом, как над драгоценностью. А, во-вторых, лучше уж так, чем по-другому».

«А как по-другому?» — спросит он.

«А по-другому, это если писатель XXI века будет записывать свои сочинения острой палочкой на глиняной табличке. Вероятность этого, увы, весьма велика».

Новости и материалы
Солдату ВСУ пришлось сдаться в плен российским бойцам из-за некачественного автомата
Российская армия захватила американский бронетранспортер
Украинские беспилотники уничтожены над Белгородской и Воронежской областями
Движение грузовиков по Военно-Грузинской дороге приостановлено
В Пакистане произошло землетрясение
Куба сделает прием карт «Мир» обязательным условием для работы всех заведений
Глава «европейских левых» заявил, что пришло время для переговоров по Украине
Российские войска сбили ударный вертолет ВСУ на Артемовском направлении
В Госдуме назвали возможные сроки перехода на прогрессивную систему налогообложения
Вертолет МЧС вылетел для эвакуации спасенных туристов на Камчатке
В Армении заявили о начале демаркации границы с Азербайджаном
Москвичам рассказали о погоде во вторник
США обеспокоены развитием связей Нигера с Россией и Ираном
Ветра с Ледовитого океана принесут сильное похолодание в регионы РФ
Стало известно, сколько получают командиры российских подлодок
Стоматолог перечислила самые вредные народные методы отбеливания зубов
Власти заявили об отсутствии связи с людьми под завалами в Приамурье
В Грузии внесут законопроект об ЛГБТ*-пропаганде
Все новости