Цивилизация
Наконец-то главы США и Китая встретились, чтобы попытаться остудить страсти в двусторонних отношениях. На полях саммита АТЭС в Сан-Франциско. Кстати, Си Цзиньпин был там почти 40 лет назад, когда с группой чиновников приезжал в Америку перенимать сельскохозяйственный опыт. Это была вообще его первая загранпоездка.
Внешне все прошло благообразно, на публику сдержанно обменялись любезностями. Потом четыре часа содержательных переговоров. После которых Байден не сдержался и сказал, что все равно считает Си Цзиньпина диктатором, но надо же, мол, общаться.
Со стороны могло показаться, что лидеры двух великих держав встретились, чтобы обсудить «раздел мира» и новые правила игры. Однако это не так. Китай пока еще не тянет на роль полноценного второго мирового центра силы. Да и Америке он в такой роли вряд ли нужен.
Результаты достигнутых договоренностей выглядят весьма ограниченными. Как говорят в таких случаях, «договорились продолжать договариваться». О чем удалось договориться?
О том, что Китай примет жесткие меры в отношении компаний, экспортирующих химические вещества, используемые для производства фентанила, опаснейшего синтетического опиоида, который вызвал наркотическую эпидемию в Америке. Он в 50 раз сильнее героина и в 100 раз сильнее морфина, а его прием оканчивается трагически для десятков тысяч людей в США каждый год. Байден еще в начале своего президентства объявил ситуацию с фентанилом чрезвычайной — специальным указом в 2021 году, когда в США от передозировки этим наркотиком умерли 70 601 человек, рост на 25% год к году. Уровень смертности от передозировки синтетическими опиоидами в 2020 году был в 18 раз выше, чем в 2013 году. Из Китая идет поток химических веществ-прекурсоров в Мексику, где наркокартели производят опиоид, который потом и попадает в Штаты. При этом сами такие вещества абсолютно законны и используются в фармацевтике в том числе. Однако использование фентанила при производстве поддельных лекарственных препаратов может привести к смертельному исходу. И вот теперь Председатель Си сделал Байдену небольшой предвыборный подарок, согласившись ужесточить ограничения.
Также договорились возобновить связи по военной линии, прерванные на фоне скандала с китайским «зондом-шпионом» в начале года, раздутого американцами (в результате оказалось, что зонд не такой уж и шпионский). По Тайваню все ограничилось обменом мнениями. Стороны, похоже, остались при своих. США, формально соглашаясь с политикой «одного Китая», на деле выступают за бесконечное сохранение нынешнего статус-кво.
Си Цзиньпин на встрече с Байденом, судя по имеющейся информации, выразил пожелание, чтобы рано или поздно двигаться к окончательному решению данного вопроса, а именно в направлении «мирного воссоединения» Китая со своей мятежной провинцией. Он также потребовал от американского президента остановить поставки вооружений Тайваню. Воевать за Тайвань КНР пока не будет, подождет, пока тот сам упадет в руки. Пекин может позволит себе ждать долго.
Были обсуждены ближневосточные проблемы, прежде всего конфликт между Израилем и Хамасом: Байден попросил китайского лидера повлиять на Иран, чтобы избежать дальнейшей эскалации.
Очевидно, что не удалось договориться по вопросу, который в Китае называют «технологическим сдерживанием», а именно по ограничениям со стороны США на поставки Китаю новейших технологий по производству чипов, а также тех, которые могут быть использованы для производства вооружений. Си Цзиньпин свою озабоченность выразил, но в ответ никаких уступок не получил.
Публично ничего не было сказано о том, обсуждался ли на встрече «украинский вопрос» и сотрудничество Китая с Россией. Наверняка да, но если там о чем-либо и договорились, то мы узнаем об этом уже по факту претворения этих договоренностей в жизнь.
Какие-то частные взаимные уступки волне возможны с обеих сторон по результатам саммита. В Китае могут несколько ослабить прессинг в отношении американских компаний (видимо, на ожиданиях от этого пошли вверх акции «Боинга», корпорация ждет новых заказов). Америка, со своей стороны, может притормозить процесс наложения новых санкций на китайские технологические фирмы. Однако в целом противостояние в технологической области, несмотря на договоренность о том, что она не должна перерастать в межгосударственный конфликт, сохранится. Как и военно-политическое соперничество в Тихоокеанском регионе. Как продолжится и ускоренное наращивание Китаем ядерного стратегического арсенала, начавшееся в последние годы. КНР не хочет подключаться к переговорам России и США по контролю за ядерными вооружениями до того, как достигнет с ними паритета. Впрочем, этих переговоров все равно нет.
Китаю важно сохранить нормальные отношения с Америкой, он не готов к разрыву. Особенно это важно на фоне заметного замедления китайской экономики, темпы роста которой все более приближаются к американским. Несмотря на задание партийного руководства КНР достичь в этом году роста ВВП в 5%, скорее всего, он составит не более 2–3%. При американском прогнозном росте ВВП в 2%. Китайская экономика отстает от американской по объемам примерно на 10 триллионов долларов, составляя около 60% от нее. Зарубежные инвестиции в КНР в последнее время также падают, во многом по политическим причинам напряженности отношений с Западом. Перспектив догнать и тем более перегнать Америку, в свете наметившихся очевидных проблем, у Китая в ближайшее время просто нет. Также все более мощным фактором становится старение населения и сокращение рабочей силы в Китае. Сказываются последствия начатой еще Мао Цзэдуном политики «одна семья — один ребенок», от которой Китай отказался всего лишь несколько лет назад, но уже поздно.
Самое главное, что Китай пока не готов противостоять Америке в полной мере, хотя способен упорно сопротивляться. Ему не удалось сформулировать и «цивилизационную альтернативу» коллективному Западу во главе с США — ту, которая генерировала бы привлекательные для других стран смыслы, идеи, да даже и технологии.
По последней части Китай силен разве что в копировании и даже более-менее самостоятельном развитии уже открытого и изобретенного. Трудно также представить на сегодня, чтобы кто-то стремился копировать или подражать китайскому образу жизни, его культурной модели. В отличие от масскульта американского. Но без всего этого Китаю никогда не стать сверхдержавой, в том числе взяв на себя ответственность за решение тех или иных мировых проблем, которые вроде бы напрямую ее не касаются. Китай слишком замкнут на самом себе и готов решать только те проблемы, которые непосредственно его и касаются. Расширение его влияния в развивающихся странах идет в основном за счет массированного кредитования (и роста задолженности стран перед КНР), однако это не совсем тот путь, по которому шел в свое время СССР, пытаясь насаждать и собственную цивилизационную модель развития. У Китая же проекты «мягкой силы» находятся в зачаточном состоянии по сравнению с теми же американскими.
Так что Китай и дальше будет скорее подстраиваться под Америку, сопротивляясь каким-то ее «наездам и нападкам», отбиваясь, играя от обороны, нежели предлагать собственную, альтернативную американоцентричной модель переустройства мира. Это предполагает сохранение трений между Вашингтоном и Пекином еще долгое время. Отчасти американцы и сами их провоцируют, преувеличивая опасность «глобального подъема Китая» и превращения его в «главную угрозу для Америки». Но это, возможно, просто потому, что они других равных по силе угроз в долгосрочном плане уже ни от кого больше не видят.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.